Когда кончаются игры (СИ)

- Это ты пока так думаешь... Конечно, проще было бы сделать это, когда тебе уже промыли мозги. А еще лучше после того, как ты попытаешься... Но я не могу ждать. Я спать не могу. Я не могу быть рядом с ним постоянно. Что, если я пропущу, когда вы попытаетесь?..

- Хаски, - мягко зовет Гидра. - Хаски? С тобой все в порядке?.. Ты не чувствуешь, что что-то не так?.. Разве ты хочешь меня убивать?..

- Не хочу. Но очень хочется, чтобы Кай жил, - Хаски облизывает губы, поднимается, наводит дуло на ее голову. Гидру продирает ознобом по позвоночнику, узел, который она распутывала, только сильнее затягивает ей руки.

- Хаски?.. - зовет она, и голос хрипнет, слезы выступают на глазах. - Поверь мне. Я не хочу Каю зла. Он для меня тоже особенный. Не надо. Это не честно, я не хочу умирать. Не хочу, чтобы меня убивал ты... Я ничего не сделала еще. Ты жить с этим не сможешь, Хаски. Пожалуйста. Просто опусти оружие, поговори с Каем, я уверена, он объяснит, что ты ошибаешься. Понятно обяъснит. И все будут живы. Они с Акроссом помирятся...

Гидра продолжает говорить только потому, что ей кажется - стоит замолчать, и Хаски выстрелит. Тишина - как условный сигнал нажать на курок. И Гидра все забалтывает и забалтывает, пока Хаски не стреляет. Рука, уставшая держать оружие, уже трясется, и Гидра это принимает за колебания, совсем забыв о том, каким может быть тяжелым пистолет.

Секунда - рука замирает, перестав дрожать, замолкает от удивления заплаканная девушка. А в следующую Хаски нажимает на курок.

Потом еще два раза для верности.

С ужасом Хаски ощущает, что в этих руинах он по-прежнему не один, оборачивается, ожидая увидеть свидетеля. И успокаивается, опускает оружие, натыкается на Вегу. Она тоже плачет, глядя то на Хаски, то на девушку за его спиной.

- Что же я наделала? - всхлипывает она.

- Кай не узнает? - растерянно, напуганно спрашивает Хаски, и Вега отрицательно качает головой.

- Нет. Не узнает.

Кай принимает трезвонящий под подушкой телефон за будильник и по началу не может понять, куда он собрался вставать в начале четвертого, а потом догадывается принять вызов.

- Привет, - здоровается голос Хаски.

- Еще злишься? - глухо спрашивает Кай.

- Да нет. Не знаю, что на меня нашло... Кай, ты такой щедрый на прощения. Мне нужно твое. Отдашь?

- За что тебя прощать? - растирая переносицу, спрашивает Кай и ложится на подушку, закрыв глаза.

- Когда мне было лет девять... У нас была собака. Дворовая. Тогда не принято было их стерилизовать. И она нагуляла щенков. Щенки были не нужны, кого могли раздали, но остались... Четверо что ли. Мать сложила их в картонную коробку из-под обуви. И отдала мне. Это не было чем-то жутким тогда. Все так делали, понимаешь? Топили или закапывали. Мы с друзьями взяли лопаты...

- Прекрати, - просит Кай, болезненно морщась.

- Нет. Я главного не сказал. Нам интересно было. Закопать. Живых. Это было для нас прямо круто, а не необходимость.

- Зачем ты это мне рассказываешь? Теперь, почти под утро.

- Мне прощение от тебя нужно. За тех щенков. Идиот был. Не знал, не понимал.

- А теперь? Закопал бы?

Хаски замолкает, и в эту паузу слышно, как булькает что-то. Хаски просто пьян.

- А не знаю... Рискнешь?

- Нет, - отвечает Кай, зевает, переворачивается на бок. - Я очень хочу спать... Зачем ты напился? Как же работа завтра?

- Что, завтра не суббота? - переспрашивает Хаски, то ли издеваясь, то ли правда спутав. - Нахер работу.

- Столько лет прошло, тебя только теперь скрутило?

- Из-за тебя, - с нажимом обвиняет Хаски. - Все из-за тебя. Ты делаешь людей лучше, либо заставляешь страдать за то, что они так и остались мудаками. Ладно, спи. Как-нибудь еще позвоню.

Глава 14.

Каю даже стучаться не приходится - светлая дверь приоткрыта, за ней снова летний сад, залитый полуденным светом. Она ждет, сложив руки на пышных юбках, но есть что-то в ее лице и взгляде от провинившейся ученицы.

- Я слышала про вашу девочку, - спохватывается Вега, берется за фарфоровый чайник, суетится с чашками. Кай остается у двери, морщится болезненно. - Как жаль, правда так жаль... Сколько же ей было?

- Семнадцать, - роняет Кай. После паузы прибавляет:

- Мы ровесники.

- Да? Так страшно... Если бы я могла...

- Я знаю, что не можешь, - обрывает Кай нетерпеливо, кивает на чашки. - Прекрати суетиться. Сядь. У меня только один вопрос.

- Ну да, конечно,- соглашается Вега, но по-прежнему не оборачивается, хотя и чайник отставляет. - Что ты сделаешь, когда узнаешь?

- Начну думать, - отвечает Кай. - Но пока... мне просто нужно знать.

Шуршат юбки, когда Вега оборачивается заводной фарфоровой куклой.

- Ее убил Акросс.

Кай морщится, смотрит перед собой на слишком идеальную траву, потом на девушку в беседке.

- Зачем?..

- Она его держала.

- Мне казалось, что именно этого Акросс и хотел. Чтобы появился кто-то, кто его удержит.

Этот мир слишком нереальный, слишком лживый и идеальный, и только тут может показаться правдой, что Акросс мог убить человека из его команды.

- У вас война, - напоминает Вега, то ли прочитав его сомнения, то ли внушив их ему. - Или ты правда верил в то, что ему нужен мир?