Когда король губит Францию

И вот король отплыл из Руана на огромном судне, сделанном по особому заказу герцога Нормандского для его путешествий, ибо, как я вам уже говорил, он не слишком обожал верховую езду. Огромное плоскодонное судно, все разукрашенное, богато убранное и все в позолоте; на носу бились по ветру знамена Франции, Нормандии и Дофине, и шло судно и под парусом, и на веслах. Рубка приспособлена под жилье – просторная комната, убранная коврами и обставленная кофрами. Дофину нравилось побеседовать здесь со своими советниками, сыграть партию в шахматы или шашки, а то и просто полюбоваться родными просторами, которые тянутся вдоль этой полноводной реки и тут особенно прекрасны. Но короля бесило это спокойствие, эта медлительность. Что за дурацкая мысль – плыть по Сене, следуя всем ее излучинам, да ведь так получается в три раза длиннее, чем если скакать по дорогам напрямик. Он не мог привыкнуть к тому, что в каюте такая теснота. И целые дни вышагивал взад и вперед, диктуя письмо, одно-единственное письмо, все то же письмо, которое он то бросал диктовать, то брался за него снова, без конца переделывая его. И он то и дело приказывал причаливать к берегу, шлепал по грязи, чтобы добраться до пристани, обчищал свои высокие охотничьи сапоги о маргаритки и, приказав подать себе коня, скакал вместе со свитой вдоль берега. Ему, видите ли, почему-то вдруг припало желание посетить вон тот замок, выглядывающий из-за тополей. «И чтобы к моему возвращению письмо было перебелено начисто». Его письмо к папе, где он пытался объяснить Святому отцу причины и поводы пленения короля Наваррского. Будто не было в государстве дел поважнее! Но о них он и не думал. Во всяком случае, ни об одном, требовавшем его вмешательства. Он отмахивался от самых неотложных государственных забот: слишком медленно поступали в казну налоги, вновь возникла необходимость уменьшить вес монеты, высокие пошлины на сукно вызывали недовольство торговцев, надо было срочно привести в порядок крепости, которым угрожали англичане. Да разве нет у него канцлера, нет смотрителя монетного двора, королевского мажордома, сборщиков налогов и первоприсутствующих в Парламенте? Пусть они этими делами и занимаются. Пускай Никола Брак, который уже находился в Париже, пускай Симон де Бюси или Робер де Лоррис приступают к выполнению своих обязанностей. Они и впрямь приступили и набивали себе карманы, играя на курсе монеты, своей властью прекращая справедливую тяжбу, затеянную против их родича, делая поблажки другу, без конца досаждали то торговой компании, то какому-нибудь городу, а то и целой епархии, которые никогда не простят этого королю.

Монарх, который то вдруг объявляет, что сам будет за всем бдеть, и в мельчайших подробностях устанавливает порядок какой-нибудь церемонии, а то вовсе не заботится ни о чем, будь то даже дела первейшей государственной важности, – не таков это человек, что может уготовить своему народу славную судьбу.

На второй день пути судно дофина стало на якорь у Пон-де-л'Арш; и тут король вдруг заметил, что по мосту скачет купеческий прево Парижа, мэтр Этьен Марсель во главе эскорта не то в полсотню, не то в сотню всадников, вооруженных пиками, в на острие одной билось на ветру сине-красное знамя столицы Франции. Кстати, эти горожане были экипированы лучше, чем многие знатные рыцари.

Король не сошел на берег и не пригласил на судно прево. Так они и переговаривались, один с судна, другой с берега, и оба были явно удивлены, что случай свел их здесь лицом к лицу. Прево меньше всего ожидал встретить в этих местах короля, а король ломал себе голову, что нужно прево в Нормандии и с какой целью он взял с собой такой большой эскорт? Разумеется, все это наваррские интриги. А может, они хотят попытаться освободить Карла Злого? Да нет, слишком уж скоро: после того как его взяли, прошла всего одна неделя. Но в конце концов, все возможно. А вдруг прево Марсель и есть глава того заговора, о котором нашептал королю Иоанн Артуа? Тогда все становится понятным.

– Мы прибыли приветствовать вас, государь! – вот и все, что сказал прево.

А король, вместо того чтобы заставить его хоть немного разговориться, в упор заявил ему, что вынужден был схватить короля Наваррского, который причинил ему немало зла, что все обстоятельства этого дела будут изложены и освещены в послании, направленном папе. И король Иоанн II добавил, что он надеется, возвратившись в Париж, застать в своей столице полный порядок, полное спокойствие, надеется также, что парижане трудятся не покладая рук…

– А теперь, мессир прево, можете возвращаться обратно.