Когда красота убивает

Эх! Ответить бы мне ей тогда, что по себе людей не судят. Что у меня вместо лица не унитаз, а вполне приличная, интеллигентная мордашка!

Я открываю холодильник и тянусь к запотевшей бутылке «Столичной». Нет, я вообще-то не пью. Тем более водку. Ну бокал красного вина, не больше. Но сегодня особый случай. Достаю с полки стакан – граненый естественно, для усиления образа опустившейся брошенки – и смело наполняю его до краев. Стараясь не вдыхать омерзительный запах, делаю огромный глоток и… Из глаз потекли слезы. Нет, даже в память о Сереже я не в состоянии совершить этот подвиг. Остатки водки выплескиваются в раковину. Брызги летят на пол. Я машинально подскакиваю, ожидая замечания мужа:

– Боже, какая же ты неряха!

Или:

– У нас скоро крокодилы по кухне будут бегать!

Или:

– Недаром мама говорила, что вчера видела у нас трех огромнейших тараканов! И они ей дерзко улыбались! Мама предположила, что ты их подкармливаешь и дрессируешь.

Но тут я вспомнила, что Сережа ушел, а значит, лекции мне теперь читать некому. Сама не знаю, что на меня нашло – может быть, глоток алкоголя так повлиял на ослабленный стрессом женский организм, но я взяла все еще холодную бутылку и, обольстительно улыбаясь неизвестно кому, вылила все ее содержимое на пол! Боже! На безупречно чистый, безупречно блестящий линолеум кухни.

И в тот момент, когда последняя капля, блестя и переливаясь в свете стопятидесятиваттной лампочки, оторвалась от горлышка и плюхнулась в небольшую лужицу у холодильника, в дверь позвонили.

Первой мыслью было: «Сережа вернулся!» Второй: «Вернулся, но с мамой!» А третьей: «Они подогнали КамАЗ, чтобы вывезти вещи!» И вдруг мне стало чертовски интересно, какая их этих догадок окажется верной.

Я одернула ситцевый халатик и непристойно бодрой для брошенной жены походкой направилась в коридор.

– Кто там?

Господи, а что у меня с голосом? Похоже, глоток водки действует на меня как капля никотина на лошадь.

– Белла Карповна!

О! Свекровь! Неужели так быстро?

– Вы с Сережей?

– Нет! Мой сын больше не переступит порог этого вертепа!

Все ясно. Началась раздача слонов!

– Дорогая мама! – Мне самой стало страшно от такой дерзости. – А не пойти бы вам к черту?

Так. Теперь главное не задохнуться от смеха. Тишина. Почему так долго тихо?

– Что?! – Белла Карповна, похоже, тоже обалдела от такого поворота событий.

– Идите к черту, мама!

Внезапно я почувствовала себя легко и свободно. Отошла от двери и направилась в кухню, по дороге ругая себя за то, что вылила водку на пол. Еще глоток – и я бы послала ее дальше! Гораздо дальше!

Внезапно услышала скрежет ключа в замочной скважине и сообразила, что еще не все потеряно. Видимо, Белла Карповна вооружена не на шутку, и как только откроет дверь Сережиным ключом, сразу же и отдаст мне «первого слона».

– Боже! Какая вонь! Я всегда знала, что ты алкоголичка! – Пышная и розовощекая, с алыми губами вампира и «добрыми» глазами этого же существа, свекровь ворвалась в кухню. – Бедный мальчик! Как он все это терпел?! – Полные руки возносятся к небу, рыжие, крашенные хной волосы разлетаются по плечам. Ярославна со своим плачем отдыхает.

Позади «мамы» сопят два каких-то мужичка, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– Что выносить-то, хозяйка? Бл… – уныло матерится тот, который постарше, оглядываясь.

Понятно, это грузчики. Та-ак… Оперативно работают родственники, мать их.

– Все! Я вам покажу! – Белла Карповна срывается с места, и резвый топот ее вечно больных ног слышится уже из спальни. – Вот этот шкафчик! Да, да! Со всем содержимым! Это все я покупала! Так! И этот диванчик.

Шум, грохот передвигаемой мебели. Спустя час в квартире остаемся я, табуретка подо мной, холодильник (потому что старый), сантехника (потому что ее не отодрать от стены), кухонный стол (видимо, от душевной щедрости) и посуда (наверное, на память о прошлой жизни).

– Вот! – Свекровь бросает мне на колени ключи от квартиры. – И скажи спасибо, что тебе попались порядочные люди!

Гордо, словно рыжее знамя, она поднимает голову и выплывает в коридор.

– И не вздумай нам звонить! Сережа познакомился с порядочной девочкой! – сообщает она мне напоследок и наконец исчезает.