Когда любовь была «санкюлотом»

— Здесь вам будет спокойно, гражданин Робеспьер никто не станет вас искать в моей мастерской.

Они вошли в дом, где их встретила госпожа Дюпле Это была женщина лет» сорока пяти, с горячими глазами. Она сохранила свою красоту, а ее крепкую грудь знали все мужчины квартала.

Узнав Максимнльена, она всплеснула руками.

— Ах, гражданин Робеспьер, какая честь для нас!

Манерный элегантный депутат в напудренном парике сел и вздохнул. Впервые с тех пор, как они поспешно покинули клуб в предместье Сент-Оноре, на его лицо вернулась улыбка.

В двух словах столяр Дюпле рассказал жене о событиях дня и объяснил, что полицейские генерала Лафайетта могут попытаться арестовать Робеспьера, которого власти считают ответственным за демонстрацию на Марсовом поле.

Госпожа Дюпле пошла за детьми, чтобы представить их оратору, о котором говорила вся Франция. Она привела старшую дочь Элеонору, хорошенькую двадцатилетнюю брюнетку, восемнадцатилетнюю Элизабет, пятнадцатилетнего Виктуара и двенадцатилетнего Мориса.

— У меня есть еще одна дочь, — сказала гордая мать Робеспьеру, — но она замужем за господином Оза, адвокатом из Иссуара.

Поросячье лицо Дюпле сморщилось. Он терпеть не мог своего зятя, считая его ретроградом, и называл его не иначе, как «этот дурак Оза».

— Теперь, когда в нашем доме находится гражданин Робеспьер, ноги этого роялиста здесь не будет, — сказал он.

Госпожа Дюпле, ослепленная тонкими руками, живыми глазами и элегантностью депутата, ничего не ответила мужу. Многие годы она очень легко обманывала мужа со всеми соседями с улицы Сент-Оноре и даже окрестностей и теперь почувствовала, что где-то в сокровенных уголках ее натуры зарождается живой интерес к Максимильену.

— Вы будете жить на первом этаже, гражданин, — сказала она.

По маленькой лесенке она провела Робеспьера в удобную тихую комнату, выходившую в сад. Он разложил на столе свои бумаги, наброски будущей речи и несколько газет, а жена столяра в этот момент ставила в вазу цветы.

Она бросила несколько весьма красноречивых взглядов на Робеспьера и даже тихонько похлопала ладонь» кровати, но Максимильен сделал вид, что не понимает.

Немного позже, за ужином, он обратил внимание на вполне зрелую грудь Элеоноры и, казалось, впал в задумчивость. Молодая девушка, как и ее мать, с первого взгляда влюбившаяся в трибуна, залилась краской, колени у нее дрожали, она уставилась в тарелку.

В полночь Робеспьер отправился спать.

Он проведет в этой семье три года.

* * *

Эта совместная жизнь поставила перед историками много вопросов. Был ли Робеспьер любовником госпожи Дюпле? Или он предпочел Элеонору?

В зависимости от политических убеждений некоторые твердо отвечают: да. Другие яростно опровергают: нет. Сарданапал террора или незапятнанный ангел? Кем все-таки был Робеспьер?

Послушаем вначале термидорианцев, которые, естественно, яростно нападают на него.

«У приютивших его Дюпле Робеспьер завел любовницу: дочь хозяина дома, очаровательную двадцатилетнтнюю брюнетку по имени Элеонора.

Каждую ночь она приходила в комнату к своему любовнику, и они предавались неуемному разврату.

Однажды ночью она так кричала от сладострастия, что разбудила мать, и госпожа Дюпле постучала в дверь депутата.

— Вам плохо?

— Нет, мне просто приснился кошмар, — ответил Робеспьер, а девушка в этот момент пряталась за кроватью. Госпожа Дюпле вошла в комнату, она была в ночной рубашке. Видя своего гостя в волнении, предположила причину этого смущения и, забыв о своем священном супружеском долге, подошла к кровати с искаженным от желания лицом.

Робеспьер пришел в совершенный ужас.

— Я успокою вас, — сказала ему госпожа Дюпле.

Пока она взбиралась на кровать, Элеонора на четвереньках пробралась к двери и убежала в свою комнату.

Тогда, на том же самом месте, где он только что обладал дочерью, Максимильен овладел матерью…» [56]

Бартелеми упоминает эти россказни в своей книге революции:

«Робеспьер был не только тираном, жаждущим крови и славы, но и развратным и лицемерным человеком. В последние годы жизни он квартировал у одного столяра на улице Сент-Оноре, некоего гражданина Дюпле посещавшего все заседания Клуба якобинцев.

Растоптав законы гостеприимства, Робеспьер стад любовником госпожи Дюпле и Элеоноры, старшей дочери столяра, красивой двадцатилетней девственницы.

Иногда тиран отправлялся со своей хозяйкой на прогулку в Шуази, чтобы вкусить естественной любви где-нибудь прямо в поле. Там, потеряв всякий стыд, госпожа Дюпле отдавалась Робеспьеру на ложе из папоротника в обстановке, которая показалась бы идеальной Жан-Жаку Руссо [57].

Вечером, утомленные ласками, любовники возвращались в Париж».

Не разделяя, конечно, мнений этих ангажированных «историков», следует признать, что в то время о Робеспьере ходили странные слухи. Поговаривали, например, что Неподкупный по вечерам часто накачивается шампанским в компании Фукье-Тенвиля, Шабо и других собутыльников в одном темном заведении в Клиши.

Один термидорианский памфлетист договорился даже до того, что Максимильен вовлекал в свои бесчинства Элеонору. У этого писаки была слишком буйная фантазия.