Когда любовь была «санкюлотом»

Вечером, чтобы отблагодарить их галантным образом, генерал, по словам Ролана Жуаньяра, занялся ними «смелыми экспериментами». Эротические изыски Дюморье кончились самым шутовским образом. Палатка, в которой они предавались бурным объятиям, обрушилась, и солдаты увидели совершенно голых генерала и двух его подруг…

Фелисите и Теофиль заставили всех забыть о своем бесчестье, храбро сражаясь при Нервииде. После предательства Дюморье они оставили армию и вернулись в Мортань, познав вкус крови, смерти и сладострастия…

' Будущий Лук-Филипп.

ТЕРУАНЬ ДЕ МЕРИКУР УБИВАЕТ СВОЕГО ПЕРВОГО ЛЮБОВНИКА ВО ВРЕМЯ СЕНТЯБРЬСКИХ ПОГРОМОВ

Неблагодарность — женский недостаток.

СТЕНДАЛЬ

В августе 1792 года Наблюдательный комитет коммуны города Парижа, известный своей кровожадностью, назначил Марата помощником мэра. Он немедленно потребовал уничтожения всех членов Национального собрания и смерти для трехсот тысяч человек…

Чтобы облегчить те убийства, о которых он мечтал по вечерам с нежной Симоной Эврар, Марат приказал бросить в тюрьмы как можно больше подозрительных. Потом, написав отвратительную по своей жестокости прокламацию, расклеенную по всей столице, он вернулся домой и стал ждать. Восхищенная идеей будущей бойни, Симона, как истинная дочь народа, решила отпраздновать это событие хорошим обедом и приготовила великолепное рагу из баранины и сливовый пирог…

* * *

К двум часам дня 2 сентября орда парижан, возбужденных статьями в «Друге народа», направилась к монастырю кармелитов, подбадриваемая криками клапкерш, продолжавших науськивать толпу.

Началось «самое ужасное избиение мужчин, женщин и детей в нашей истории».

В монастыре было много священников. Толпа вывела их в сад монастыря и начала расстреливать как кроликов. Под радостный смех вязальщиц было убито сто пятнадцать человек…

Из монастыря кармелитов «последователи» Марата отправились в тюрьму аббатства, где резня продлилась три дня.

В это же время другие группы бешеных, мозги которых были начинены идеями «Друга народа», убивали пленников в Шатле, Консьержери, Форсе, у бернардинцев, в Сен-Фирмене, Сальпетриере и Бисетре.

Париж, а вскоре и вся Франция оказались охвачены ужасающим безумием убийства…

* * *

Вот как Прюдом описывает в своей совершенно якобинской по духу книге суд, устроенный у подножья лестницы Дворца правосудия: «Весь двор был залит кровью. Горы трупов были ужасным свидетельством человеческой бойни. Площадь Понт-о-Шанж являла собой то же зрелище: трупы и лужи крови».

Марат и Симона Эврар следили за этими событиями с восхищением. Каждый вечер им в деталях пересказывали сцены убийств и резни, и они долго их обсуждали. Особенно им понравилось побоище в Бисетре. Там «сентябристы» убили тридцать три ребенка двенадцати-тринадцати лет, потом сложили маленькие трупики в штабеля, приказали принести себе обед, пили вино, распевая гимны и славя свободу…

Для Симоны Эврар и ее любовника эта сцена была символом возродившейся Родины: дети врагов были принесены на алтарь нации «без малейшей чувствительности»…

Когда они узнали, что девиц легкого поведения насиловали в Сальпетриере, прежде чем убить их, любовники пришли в экстаз. Двадцать раз, в деталях, заставили они пересказывать им эту сцену, демонстрируя неуместное удовольствие.

Однако самую большую радость доставило им убийство несчастной принцессы де Ламбаль. Бежавшая в Англию фаворитка Марии-Антуанетты храбро вернулась во Францию, как только королеву проводили в Тампль. Ее арестовали и посадили в форс. 2 сентября за ней пришел гвардеец и проводила зал, где собрались так называемые судьи.

— Поклянитесь в приверженности свободе, равенству, заявите, что ненавидите короля, королеву и монархию, — приказали ей.

Госпожа де Ламбаль смертельно побледнела и с невероятным достоинством ответила:

— От всего сердца присягаю свободе и равенству, но не могу клясться в ненависти, которой нет в моем сердце.

Ее выкинули на улицу, и, как пишет один мемуарист, «кто-то ударил ее сзади саблей по голове. Из раны текла кровь, но ее крепко держали под руки, заставляя идти по трупам. На каждом шагу она теряла сознание»…

Группа негодяев прикончила ее ударами пик, потом ее раздели, и какой-то лакей отмыл тело от крови. Труп несчастной молодой женщины был осквернен самым отвратительным способом. Вот как описывает это событие Функ-Брентано:

«Одну ногу трупа засунули в жерло пушки, груди отрезали, сердце вырвали. Они сделали кое-что еще более ужасное, но у меня нет сил описывать это. Отрезав голову, мерзавцы насадили ее на пику и понесли к Тамплю, чтобы „она поздоровалась“ с королевой-пленницей. По дороге толпа остановилась перед лавкой пастижера. Бандиты хотели завить волосы на отрубленной голове, чтобы она предстала перед королевой в должном виде».

Потом кортеж убийц пешком отправился к старой башне тамплиеров, и подруги Теруань де Мерикур начали выкрикивать гнусные непристойности…