Когда Локи встретил Дарси (СИ)

Он ловко спрыгнул на землю и похлопал коня по шее. Дарси, поразмыслив, пришла к выводу, что общество Фандрала ей приятно, а потому не возобновила попытки лишить его своей компании. Они неторопливо шли по дороге под шум листвы, колыхавшейся на лёгком ветру.

— Вы ещё долго планируете оставаться в Розингсе? — полюбопытствовала Дарси.

— Около недели, едва ли больше. Дело, по которому мистер Одинсон прислал сюда брата, почти исчерпано.

Она не стала расспрашивать об этом деле, несмотря на то, что ей очень хотелось бы узнать, по какой причине Тор мог направить Локи к господину Голдблюму, но не удержалась от другого вопроса.

— Отчего же он сам не приехал?

— Вероятно, счёл, что Локи способен справиться с поручением в одиночку. Хотя, как видите, всё же отправил приглядывать за ним меня.

Фандрал говорил со смехом, но в голову Дарси закрались подозрения, что не так уж далеко он ушёл от истины. Памятуя о том, что рассказал ей Скурдж, она легко могла предположить, что между братьями нет прежних близких отношений, и Тор всегда должен быть начеку. Впрочем, история, услышанная ею от Скурджа, теперь казалась Дарси такой далёкой, будто всё это произошло многие годы назад — и с кем-то иным, а теперь перед нею стояли обычные, пусть и знатные, путешественники, у которых за плечами не осталось интриг и предательств. «У меня скудное воображение, — подумалось ей. — Вот Джейн наверняка бы глубже прониклась этой историей».

Мысли переметнулись к старшей сестре, и Дарси украдкой вздохнула. Последнее письмо от Джейн сочилось грустью, поскольку та скучала без неё, тосковала по Тору и не находила более отрады в пребывании в отчем доме. Внезапная надежда озарила душу Дарси: Локи был категоричен, уверяя, что они не вернутся в Недерфилд, но что, если Фандрал выразится об этом же предмете иначе?

— Сам же мистер Одинсон, полагаю, не выезжает из Пемберли?

— Почему же, — сказал Фандрал, — хлопот там, разумеется, хватает, но уж на затворника Тор никогда не походил.

Заметив, как по её лицу промелькнула тень, он тут же понял, чем вызвана такая перемена, и поспешил исправить свою оплошность.

— Но я полагаю, что, будь на то его воля, Тор ни за что не покинул бы Недерфилд, — добавил он, красноречиво глядя на Дарси.

— А разве мистер Одинсон не наделён свободной волей?

— Понимаете ли… — Фандрал замялся. — Он, конечно, вам сказал бы, что никто ему не указ. Однако в ряде случаев слово его младшего брата имеет достаточный вес для того, чтобы принять решение, исходя из мнения последнего.

— Что ж, нет ничего зазорного в том, чтобы советоваться с тем, кому доверяешь, — сказала Дарси, хотя ни на секунду не согласилась бы с тем, что стоит руководствоваться советами такого человека, каким являлся Локи.

— Да, вы совершенно правы. А касательно того, что порой всё оборачивается не так, как нам мечтается… Примите мои сочувствия.

— Простите, я, должно быть, не совсем поняла вас. В чём вы находите повод для сочувствия?

Фандрал подкрутил усы, что больше походило на попытку растянуть время.

— Не сочтите за дерзость, но чаяния вашей сестры были заметны невооружённым глазом. Я слышал не раз, как ваша матушка говорила…

— Довольно, прошу. Я знаю, о чём говорила моя матушка, но Джейн никогда не позволяла себе ничего, что выходило бы за рамки приличий.

— Вне всяких сомнений! Однако в обществе происходящее восприняли так, что дальнейшие действия Тора предполагались совсем не такими, какими они оказались в действительности. И, позвольте признаться вам, я находил и нахожу идею Локи о немедленном отъезде из Недерфилда нецелесообразной. Он слишком усердствовал и слишком настойчиво подвёл Тора к мысли поступить так.

Дарси едва не задохнулась от возмущения. Она и прежде догадывалась, что мистер Лафейсон считает Джейн неподходящей партией для брата, но теперь, благодаря словам Фандрала, Локи стал в её глазах главным кукловодом, блистательно разыгравшим единственно верный, по его мнению, сценарий.

— Каковой бы ни была его настойчивость, я полагала, что мистер Одинсон не позволит никому вмешиваться в… — тут Дарси осеклась и умолкла на мгновение, спохватившись, что не может вслух произнести «в дела сердечные». И она, и её собеседник понимали, о чём речь, но правила хорошего тона не давали ей возможности выражаться открыто. — Я полагала, что он вполне самостоятелен в суждениях.

— Вы ставите меня в затруднительное положение, — сказал Фандрал с непривычной для себя серьёзностью. — Ввиду некоторых обстоятельств я не могу быть полностью откровенен с вами, хотя вы этого, разумеется, заслуживаете. Не все вещи мне дозволено называть своими именами, а потому прямо сейчас я не сумею оправдать Тора в ваших глазах.

Дарси с трудом подавила соблазн рассказать ему, что ей известно больше, чем он предполагает.

— В таком случае оставим эту тему, и прошу извинить меня за мою назойливость.

— Вы ничуть не обременили меня, — заверил её Фандрал, блистая улыбкой. — Ваша компания может приносить исключительно удовольствие.