Когда мечтаешь

— Не жалеешь, что не осталась с сестрой и мамой? Вам было о чём поговорить, —

Вадим усадил Нику на диван и устроился рядом.

— Ох, мы ещё наговоримся, — Ника без сил ткнулась головой ему в грудь. — Тем

более, говорить будет Лиза, нам с мамой отведена роль покорных слушательниц. А у

меня уже голова от её трескотни пухнет. Надо перевести дух.

— Предлагаю здоровый сон, — он ласково взъерошил ей волосы.

— Отличная мысль, — зевнула Ника. — Донесешь до штаба?

— С удовольствием, — Вадим подхватил её на руки, — и чтобы между нами не было

недопонимания, должен предупредить — вдогонку к тому, что я вечно озабоченный,

падкий на лесть жадный хвастун, у меня есть ещё один очень серьёзный недостаток.

— И какой же? — Ника почувствовала, как сладко отозвалось её тело в ответ на

знакомую хрипотцу в голосе.

— Я чудовищно мстителен...

Ника немного нервничала. Хотя, если говорить откровенно, нервничала она сильно.

Вадиму за завтраком удалось уговорить её сходить с ним на работу. Ей, конечно, было

любопытно, как там у него всё устроено, но почему-то она боялась знакомиться с

коллегами и по совместительству друзьями Вадима. Вот Ника и затягивала с правкой

как могла, чтобы собраться мыслями и обдумать свои страхи.

Всё то время, пока Ника терзала себя мыслями, Вадим терзал боксёрскую грушу,

признав, что за последнюю неделю ни разу не вспомнил о тренировках. Хотя после

серии первых ударов, за которыми Ника с интересом понаблюдала, он с игривой

улыбкой уточнил, что если она будет давать ему повод чаще мстить, то в занятиях

тайским боксом можно делать и ещё более длительные перерывы.

Возможно, в любой другой ситуации Ника обратила бы чуть больше внимания на то,

как эффектно выглядит парень в динамичной схватке с боксёрской грушей или

развила бы тему, что для такой восхитительной мести готова давать повод хоть

каждый день. Но вместо этого, автоматически расставляя знаки препинания в

аналитической статье о русском кино, пыталась понять — с чего вдруг она так

волнуется о том, какое произведёт впечатление на друзей Вадима? Раньше ведь она

никогда особо не парилась по этому поводу, а сейчас трясётся как осина на ветру.

Вадим если и заметил её страхи, то вида не подал. Но, скорее всего, заметил: почему

же ещё он, скептически приподняв бровь, выслушал её жалобы на ужасную статью и,

улыбнувшись одними уголками губ, сообщил, что у неё есть ещё немного времени,

пока он примет душ. А потом никакие отговорки, что ей просто необходимо

поработать ещё, Нику не спасли.

До конторы Вадима они добрались пешком. Находилась она недалеко, а тёплый

летний денёк весьма располагал к моционам.

— О! Смотри-ка, Егорыч и компания здесь! — усмехнулся Вадим.

Ника уже обратила внимание на колоритного старичка в спортивной форме. Он

восседал на ящике перед зданием "РусьТелекома", у его ног примостился крупный

лохматый пёс. В руках старичок держал ватман, на коем крупными буквами

значилось: "Излучения зомбируют людей!", а рядом суетились две бабульки,

прилаживая на подставки ещё пару плакатов.

"По вашей вине мы лысеем!" — прочитала Ника на первом, а Вадим, давясь от смеха, озвучил второй:

— Сигналы изжаривают мозг!

— Ничего не понимаю, — обалдела Ника. — Какие излучения, какие сигналы? У вас

же провайдерская контора!

Вадим к этому времени уже смеялся так, что из глаз брызнули слёзы. Он схватился за

голову, несколько раз глубоко вздохнул и немного осипшим голосом пояснил:

— Мы так же с недавних пор предоставляем цифровое телевидение. Видишь

тарелки? — он указал на крышу здания, и Ника заметила, что там всё облеплено ими

как торт розочками. — Местные бабули, как только углядели первую тарелку, сразу

стали жаловаться на головную боль и плохой сон, да ещё у некоторых кошки стали

рожать слишком крупных котят, у других внуки скатились на двойки в школе. Егорыч

считает, что по нашей вине засох его любимый фикус, который он растил много лет. И

все заверения, что эти тарелки работают только на приём и абсолютно ничего не

излучают, воспринимаются как обман и сокрытие истины.

— И что, часто они здесь митингуют?

— Частенько. Пойдем, поздороваемся. Егорыч хоть и видит в нашей конторе

вселенское зло, нас — работников — считает обманутыми жертвами. Очень любит

поучить жизни.

Вадим оказался как всегда прав. Старик цветисто поприветствовал их, попенял

Вадима, за то, что компания до сих пор не возместила ему моральный и материальный

ущерб за потерю любимого растения. Настойчиво рекомендовал Вадиму бежать из

этого рассадника вредоносного излучения. Представил своих коллег по несчастью —

Михалну и Матвевну, которые и сообщили Нике, что выживая под страшными

волнами, меньше, чем за полгода, обе лишились кос. Таких роскошных, что Никины

волосы кажутся жиденькими и весьма тусклыми по сравнению с их былыми локонами.

И они, де, не намерены спускать это вопиющее безобразие и обязательно добьются

справедливости.

Ника тряхнула головой, чтобы прийти в себя, после атаки активных бабулек она была

несколько ошарашена и, чего уж там, оглушена.

— И не скажешь, что у них какие-то там недомогания. Вон как бодрячком держатся,