Когда мечты сбываются

— У меня нет выбора, Мэри, и я должна постараться извлечь из этого как можно больше выгоды. — Она вздохнула. — И я не все тебе рассказала. Меня купил принц Курдюфана.

— Курдюфана? Я никогда не слышала о такой стране.

— Она находится очень далеко от Англии. Мадам Индрени когда-то была наложницей султана Ибн-Сибаха и жила в его гареме. Она спасла ему жизнь, и султан даровал ей свободу. После этого она приехала в Лондон и открыла «Аббатство». Она знала, что султан сможет заплатить за меня такую высокую цену. Когда мне исполнилось четырнадцать лет, она послала ему мой портрет. Но он не мог забрать меня раньше, потому что началась война с Наполеоном, а потом разразилась война в самом Курдюфане. И вот вчера приехали его доверенные эмиссары. Состоялась сделка, и в конце следующей недели меня увезут в Курдюфан.

— Что? — прошептала Мэри, не веря своим ушам. — Ты уезжаешь из Англии и будешь жить в гареме? Иден, ты представляешь, что такое гарем? Я слышала рассказы миссионеров о диких нравах язычников. В этих варварских странах женщины — совершенно бесправные существа. Они попросту являются рабынями.

Иден почувствовала, что ее охватывает страх. У нее словно ком в горле застрял, и ей трудно стало дышать.

— Мадам сказала, что если я понравлюсь Ибн-Сибаху, то он тоже когда-нибудь подарит мне свободу, — пробормотала она.

Сев на скамью, Мэри пристально посмотрела в глаза Иден.

— Но ты уже свободна, — сказала она.

— Я никогда не была свободной, Мэри. Я попала в рабство в тот самый момент, когда мадам посадила меня в свой экипаж.

— Значит, тебе не следовало садиться в ее экипаж.

— Тебе этого не понять, — прошептала Иден. — На моих глазах убили человека, и тот, кто совершил это преступление, хотел сделать так, чтобы я замолчала навечно.

Мэри смотрела на нее округлившимися от ужаса глазами.

— Тебе нечего бояться, ведь это случилось много лет назад, — сказала она, нахмурившись. — Попроси мадам вернуть деньги. Скажи ей, что ты не хочешь жить в гареме.

— Я не могу этого сделать.

— Чего ты действительно не можешь сделать, так это уехать из Англии!

— Я должна уехать.

Дороти, сидевшая на коленях у Мэри, с удовольствием сосала свой кулачок. В саду пахло влажной землей и солнцем. Здесь царили красота и покой. В этом саду можно было укрыться от всех земных забот и печалей.

— Я очень боюсь, — призналась Иден.

— И я боюсь за тебя, — сказала Мэри. Обняв Иден за плечи, она притянула ее к себе. — Я буду молиться за тебя каждый день, каждую минуту. Господь защитит тебя.

Иден молчала. Этот Бог, в которого так беззаветно верит Мэри, ни разу в жизни не помог Иден.

— Подожди минутку, — торопливо произнесла Мэри и сняла с шеи золотую цепочку. — Я хочу, чтобы эта вещь была у тебя. Этот медальон мне подарили в сиротском приюте, — пояснила она, протянув его Иден. Сверкая в ярких лучах солнца, на цепочке качался маленький золотой кружок с барельефом в форме креста. Протянув руку, Дороти попыталась достать медальон, но ее мать успела перехватить руку девочки. — Возьми его, прошу тебя.

Иден никогда не получала таких дорогих подарков.

— Я не могу, он принадлежит тебе, — сказала она.

— Я вышла замуж и обрела свое счастье. Медальон помог мне. Теперь помощь нужна тебе, — заявила Мэри и положила медальон в руку Иден. — Я буду молиться о том, чтобы Господь Бог дал тебе силы и мужество и ты, подруга, смогла вырваться из неволи при первой же возможности.

Эти слова тронули Иден до глубины души. Она не могла больше сдерживаться, и слезы градом покатились по ее щекам. Она не стыдилась этих слез и не пыталась их остановить. Обняв подругу, Иден рыдала у нее на груди.

В это время в «Аббатстве», стоя у окна в спальне Иден, мадам Индрени смотрела в сторону садовой ограды. Увидев Иден, рыдающую на груди жены викария, она вздохнула.

Ее Иден никогда не плакала. За все годы, которые девушка прожила у нее, мадам ни разу не видела слез на ее глазах. И вот теперь она плачет.

Мадам, высокая женщина с величественной осанкой, была незаконнорожденной дочерью египтянки, происходившей из приличной, весьма уважаемой семьи, и англичанина без определенного рода занятий, бездельника и прожигателя жизни. Когда умерла ее мать, родственники продали девочку в рабство, и она стала любимой наложницей султана Ибн-Сибаха.

Она знала, что Иден очень расстроилась, когда услышала о том, какая ей уготована судьба, и поэтому мадам чувствовала нечто похожее на угрызения совести. Однако сознание того, что продажа Иден превратит ее в очень богатую и состоятельную даму, несколько успокаивало ее. Иден эта сделка тоже принесет немалую выгоду. Ибн-Сибах — невероятно щедрый мужчина. Увидев, в каких экзотических — по мнению восточного мужчины — платьях щеголяют европейские женщины, он тут же приказал сшить для Иден новый роскошный гардероб.

Известие о том, что между похожей на серую мышку женой викария и ее лучшей ученицей возникла крепкая дружба, когда-то немало позабавило ее. Однако сейчас мадам уже не видела в этом ничего забавного, ведь из-за этой дружбы могла сорваться ее самая выгодная сделка.