Когда мечты сбываются-2 (СИ)

Снейп вел себя очень похоже. Нет, конечно, он не сюсюкал с Гарри и не дул на ожоги, и уж тем более не целовал в щечку и лобик, как тетя. Но такое отношение… Даже мадам Помфри, когда лечила его после очередной травмы, вела себя более отстраненно. Тогда, после квиддичного матча и вмешательства Локхарта, боль от выращивания костей в руке была не меньше. Но медиковедьма ведь не обнимала Гарри и не успокаивала, просто один раз нежно потрепала по макушке и сочувственно улыбнулась. И все. А вот Снейп…

Дадли воспринимал такое отношение как должное. Пожалуй, Рон, да и остальные — тоже, вспомнить хотя бы сцену на платформе 9 ¾, когда миссис Уизли вытирала сыну щеку — что это было, как не любовь? Наверно, это нормально, так вести себя с собственными детьми? Ответа на этот вопрос у Гарри не было — у него не имелось любящих родственников: отец воскрес меньше года назад, а крестный не особо рвался общаться — количество их встреч можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Как выяснилось впоследствии, сам Гарри начал воспринимать Снейпа в большем качестве, чем просто учителя. На данный момент он был ему намного ближе, чем непутевый крестный и собственный отец, и именно поэтому Гарри ненавидел выглядеть слабым перед таким волевым и сильным человеком, как Снейп. Получалось откровенно плохо. Впрочем, все началось довольно давно, еще прошлым летом — Снейп направлял, опекал, учил. Терпел его истерики, угробил кучу времени на варку лечебных зелий и озаботился о внешнем виде. И вел себя с ним — не так, как раньше, выставляя криворуким безмозглым идиотом и постоянно сравнивая с Джеймсом, а как… быть может, с сыном близкой подруги?

И вот уже вторую неделю Гарри жил в его апартаментах, и Северус собственноручно ухаживал за ним, ограждая от волнений и неприятных визитов, занимаясь лечением и служа своеобразной жилеткой, в которую Гарри стыдливо прятал мокрое от слез лицо. И хорошо, что повязку до сих пор не сняли — смотреть в черные глаза он бы просто не смог.

— До свиданья, Люциус. Передавайте привет Драко, — в очередной раз собрав волю в кулак, Гарри приветливо кивнул и наощупь направился в спальню — туда, где Снейп, нет, профессор Снейп, Северус придет спустя пару минут, чтобы вновь позаботиться о сыне его лучшей подруги…

========== Глава 11 ==========

— Северус, зайди ко мне, как освободишься… — золотой феникс, взмахнув крыльями, растаял в воздухе.

Пробурчав себе под нос все, что он думает по этому поводу, Снейп нанес последний штрих и поставил зелье на тумбочку:

— Все, Гарри, полежи минут пятнадцать с закрытыми глазами и по возможности не двигаясь. А после можешь попробовать встать и вспомнить, как смотреть на мир. Только не торопись, все делай постепенно и ни в коем случае не резко. Я вернусь, как только смогу. Договорились?

— Да, сэр, — входящая дверь еле слышно прикрылась, оставляя Гарри в полном одиночестве.

И в полумраке — наконец-то сняли повязку, закапав глаза чем-то теплым, маслянистым и едко пахнущим. Впрочем, по сравнению с тем, как противно горело и пузырилось лицо после очередной экспериментальной мази, было вполне терпимо. Слегка неприятно, но терпимо. Веки непривычно скользили над поверхностью глаз, гоняя зелье туда-сюда, еще больше нагревали его, сгоняя к уголкам лишнюю влагу. Маленькие капельки скатывались по щекам и исчезали, без остатка впитываясь в подушку.

Мысленно досчитав до тысячи, Гарри, пару раз моргнув, решился открыть глаза. Затемненная комната была новой и в то же время хорошо знакомой — по ощущениям, никак иначе. Он ни разу не был в гостевой спальне Снейпа раньше, когда приходил к нему в гости. Гостиная, ванная и кабинет с книгами для эссе — вот и все, где ему разрешали беспрепятственно разгуливать. Точно, ванная. Сколько дней он уже толком не принимал душ? Хотя, наверное, этого еще нельзя делать, надо бы уточнить. А пока попробовать хотя бы смыть мерзкое зелье со щек.

Он скользнул за дверь и включил две лампы из четырех; рука сама потянулась к крану, открыв холодную воду. Чужая рука…

Гарри застыл возле раковины, а глаза невольно поднялись вверх, смотря прямо на себя. Чужое лицо: страшное, уродливое, все в язвах и рытвинах; почти лысый череп с небольшими проплешинами; половина правой брови висит кусками, левой нет вообще, полное отсутствие губ и ресниц, и глаза — чужие, болотного цвета — и куда делась изумрудная зелень? Подбородок, шея, плечи — тоже не его, морщинистые, в коричневую складку, наполовину обожженная грудь — это совсем не он, правда? Такого просто не может быть! Он ведь копия отца, и глаза — мамины, а этот урод в зеркале — наверно, оно заколдовано, искажает действительность, Хогвартс ведь волшебный замок? И все в нем волшебное, и кабинеты, и лестницы, и зеркала. Да, волшебное, такое же, как ЕИНАЛЕЖ, показывает тут всякие ужасы.

Рука невольно потянулась к щеке — шершавая, заскорузлая, и совсем не ощущается прежняя гладкость. Бровь какая-то непонятная, то есть, то нету, вместо губ складки, и колючий ежик на голове.