Когда мертвые оживут

Очнулся он от карканья вороны. Но проснулся не тот Джо, что заснул недавно. Весь мир стал красным. Его глаза, мысли и желания — все сделалось оттенка крови. Какой-то чудом сохранившийся остаток прежнего Джо чувствовал: нечто чужое захватило тело и мозг, оно использует его же разум против него, туманит рассудок видениями, контролирует двигательные центры.

Хотелось схватить, разорвать… Не убить, не пожрать, еще нет. Есть дело важнее, и новый, не слышанный прежде голос твердил: «Кусай! Надо кусать!»

От ужаса на грани безумия Джо приказал себе: «Жми на спуск! Стреляй!»

Но сделать этого не мог. Вот-вот, еще одно усилие, но это последнее усилие оказалось недоступным. Слишком большая его часть не хотела умирать. Эта часть хотела жить, расти и размножаться.

Джо еще боролся с собой, хотя уже понимал, что обречен. Солдатик. Его нужно защитить. Нужно…

Нужно…

Нужно его найти!

Кендрик бежал минут десять, спотыкаясь, дрожа. Затем проснулся рассудок, едва не подавленный ужасом, и мальчик замедлил шаг. Теперь он уже не бежал, а еле плелся, почти не видя дороги из-за слез.

Дедушка склонился над баранкой, широко раскрыв глаза — так широко, что лицо изменилось почти до неузнаваемости. Никогда и ни на чьем лице Кендрик не видел такого отчаяния и безнадежности. Хотя, наверное, так выглядели лица мамы и папы, если бы он мог увидеть их там, возле каморки под лестницей.

Глупо было думать, что дедушка Джо сможет его спасти. Он всего лишь старик, живущий в лесу.

Кендрик бежал, ноги пылали, в горле пересохло. Он двигался, не теряя из виду дорогу, но не показывался из канавы, чтобы никто не мог его заметить.

Кендрик бежал целый час, бесконечный и невыносимый. Дедушка сказал, надо бежать на юг, нельзя останавливаться, нельзя спать.

Не забыть: Централия. Национальная гвардия. Девилз-Уэйк. Там спасение.

От усталости уже подкашивались ноги. Небо заволокли темные облака, потом и вовсе стемнело. Пышные зеленые деревья выцвели, стали черно-серыми. Здесь была глухомань, без тропинок, без следов, полная неведомых опасностей. Каждый звук, каждая тень несли угрозу.

Дрожа, Кендрик прополз сквозь стену папоротников, забрался в водосток под насыпью, прижимая свой маленький ремингтон к груди.

Теперь, когда он сидел неподвижно, горечь потери накрыла его словно одеяло. Кендрик заплакал. Дрожа и не в силах даже сидеть, упал и свернулся калачиком на мягкой земле. На мокрое лицо налипли листья, мелкий мусор. Мальчик рыдал во весь голос, но вдруг смолк, осознав, что это опасно.

Дедушка Джо лгал ему, когда обещал, что мама вернется. Она давно уже умерла. Он сам прострелил ей голову. И сказал об этом так спокойно, будто это пустяк.

Вдруг послышался треск сухих ветвей. По спине Кендрика продрало морозом.

Кто-то бежал. Быстро.

Плакать сразу расхотелось, будто ничего подобного с ним отроду не бывало. Кендрик выпрямился, упер приклад в согнутую ногу, уложил палец на спусковой крючок, прицелился. По правой руке пополз черный паучок с огромным яйцом на спине, — наверное, скоро оттуда вылупится сотня паучат, как в фильме про паутинку Шарлотты. Но Кендрик и пальцем не двинул, чтобы смахнуть паучка. Сидел тихо, стараясь не сопеть заложенным носом, дыша через рот. Затаился, выжидая.

Может, это тот человек с рюкзаком, махавший картонкой?

Но не важно, кто это. Нужно прятаться. Так сказал дедушка.

Шаги замедлились. Но звучали они уже совсем близко, — наверное, пришелец всего в нескольких футах от водостока. Он словно знал, где Кендрик, знал, что нужды бежать больше нет. Неужели его-то и выслеживал?

— У меня ружье! — закричал мальчик. — Я буду стрелять!

Его голос прозвучал решительно и сильно — совсем не этот человек недавно просил у дедушки кока-колу. Теперь это был не малыш, а взрослый, осознающий свою силу.

Пришелец остановился. Стало тихо.

И тогда Джо Дэвис назвал пароль.

Палец Кендрика задрожал, сполз с крючка. Руки вдруг обессилели, пробрала дрожь. Лес поплыл перед глазами, его заслонила каморка под лестницей. Тогда Кендрик был в этой самой куртке. Тоже сидел и ждал.

Ждал дедушку Джо.

А ведь выстрела из пикапа так и не послышалось. Убегая, Кендрик с ужасом ожидал грохота. Дедушка всегда делал то, что следовало делать. Всегда. Он должен был выстрелить.

— Уходи! — закричал мальчик уже не так уверенно.

Но руки не дрожали, и Кендрик взвел курок, как учил дедушка.

Кендрик ждал. Сказал себе, что бесполезно надеяться. Пришедший не испугался ружья. И тут же мальчик отчаянно уцепился за эту мысль. А вдруг все же…

И когда надежда совсем окрепла и почти превратилась в уверенность, рядом, едва не над головой, зашелестели папоротники.

— Завтрак! — без выражения повторил пароль дедушка Джо.

Перевод Дмитрия Могилевцева

Паула Р. Стайлс ЗОМБИВИЛЛЬ