Когда миллиона мало

Пока Игнацио недолго – всего пять дней – пробыл богачом, находиться рядом ним было круто. Не просто ведь сыпал деньгами, но еще беспрерывно восхищался ее лицом, фигурой, удивительным голосом.

А сейчас он снял рыцарские доспехи и стремительно обращался из поэтичного романтика в обычного, недалекого работягу. Все реже просил ее спеть. Перестал целовать руку. В рестораны тоже ходили редко. Муж удивлялся:

– Зачем переплачивать, если ты и сама умеешь вкусно готовить?

Когда только познакомились, Игнацио учил ее, необидно и весело, держать вилку в левой, нож в правой. Сейчас хорошие манеры давно забыты – ест неумеренно, шумно и – сын своего отца – не стесняется пускать газы. В постели тоже ведет себя грубо, по-мужлански. И что самое печальное: его, кажется, устраивает их нынешняя жизнь! Богдана догадывалась, почему. Слишком многого от Игнацио требовали в детстве и юности. И сейчас, на примитивной работе, с покладистой женой, он действительно нашел свою тихую гавань.

Амбиций вообще никаких. Миланский технологический институт с удовольствием бросил.

Богдана (дитя СССР!) пыталась спорить:

– Нельзя без высшего образования!

Игнацио отмахивался:

– Программирование я ненавижу. И платить все равно нечем.

Он хотел бы – теоретически – выучиться на врача, но это минимум шесть лет без зарплаты. Да и стоило обучение на медицинском факультете еще дороже.

Игнацио привык, что он единственный сын, баловень богатых родителей, и никак не ожидал, что те оставят его без поддержки и без гроша.

Сначала заверял Богдану, что папа с мамой скоро «сами приползут».

Когда этого не случилось, добавил в свои речи цинизма:

– Ну, и ладно. Я единственный наследник, все и так нам достанется.

Но Марио и Пирина продолжали их игнорировать. И теперь Игнацио стал всерьез опасаться, что папа с мамой из принципа свои богатства пустят на ветер, а остатки приюту для животных завещают.

– Ничего, – успокаивала жена. – Мы молодые, здоровые. И страна у вас замечательная. Разве сами не справимся?

Но раскаяние с каждым днем терзало все больше. Зачем она пошла на этот брак – без любви, даже без симпатии? И что делать дальше?

В Италии лучше, конечно, чем в России, где инфляция, путчи и бандитизм. Они с Игнацио вроде как бедные, живут в неблагополучном районе, но все здороваются вежливо, даже подростки, никаких разборок и мафиози. Продукты хорошие. Вино вкусное. Одежда красивая. Но – по итальянским меркам – они практически на дне. И перспектив у водителя грузовика негусто, карьерной лестницы нет.

Неужели всю жизнь придется провести в социальной квартирке в Куарто, «миланском Бронксе»?

Без родных и друзей?

Когда всей светской жизни – посиделки с Грасей раз в месяц?

Молодая жена впала в печаль. Даже учебники итальянского забросила – язык теперь учила исключительно по сериалам. А чтобы уроки веселее проходили, частенько пропускала бокальчик-другой белого вина со льдом. В Италии норма – употреблять по чуть-чуть, но каждый день.

С Игнацио, когда валялись рядом на диване, тоже время проводили примитивно – пиво, чипсы да любовь.

И даже не знаешь, какую фоточку бабушке послать. Себя на фоне всех достопримечательностей давно отправила, а с мужем сниматься не хотелось. Всего полгода живут, но Игнацио успел на восемь килограммов растолстеть, отрастил противную бороду – в ней вечно крошки.

Когда встречались с Грасей, постоянно обсуждали – как все-таки изменить ситуацию. Кинуться в ноги Марио и Пирине? Не поможет. Развестись? Но тут оскорбленные родители тоже постараются: чтобы быстренько выслали из страны, и вообще тогда останешься у разбитого корыта.

Но однажды Грася спросила:

– Почему вы детей не делаете?

– Игнацио не хочет. Говорит, рано. Ему недавно только восемнадцать исполнилось.

Кухарка задумчиво сказала:

– А из Пирины бы хорошая бабушка получилась. И Марио тоже, по-моему, любит маленьких.

– Да куда нам детей с нашими доходами!

– Глупая! Пока беременная, потерпишь. А потом младенца свекрови предъявишь – она и поплывет.

И Богдана решилась.

Игнацио, когда узнал, что будет ребенок, начал возмущаться и орать. Но потом выпил залпом бутылку пива и задумчиво молвил:

– Может, оно и к лучшему. Какое-никакое пособие дадут.

* * *

Беременность Богдана перенесла тяжело. Медицинской страховки не было, единственный частный прием у врача обошелся в дикие деньги, и больше по докторам они не ходили.

На родах тоже думали сэкономить – акушерку на дом позвать. Но когда российская бабушка узнала про идею, пришла в ужас и настояла: рожать только в госпитале, пусть и самом дешевом.

Богдана опасалась: будут на нее в простецком заведении орать и всячески гнобить, но реалии итальянской медицины оказались иные. Роженицу коротко осмотрели, сказали, что ждать еще минимум три часа, и банально перестали обращать на нее внимание.