Когда мир изменился

Навстречу налетающим демонам устремились потоки свободной силы, силы, не принявшей никакой формы. Не огонь и не вода, вообще не стихия. Воля некроманта разгоняла её, и было в этом… что-то поистине свободное. Нет, Кэр Лаэда хоть и импровизировал с символами, но всё остальное — чётко по правилам, и факультета Малефицистики, и даже Академии Долины Магов.

Преводитель резко натянул поводья. Его чудовищный зверь взмыл отвесно вверх, в лиловое небо, лавируя среди ярящихся молний, их слепящие разряды, повинуясь беззвучному приказу, устремились вниз, в некроманта. Вместе с молниями отвесно падали и демоны, сложив крылья, словно намереваясь задавить противника массой.

Первая волна обнажённой силы докатилась до них, захлестнула и поволокла за собой. Ломались крылья, рвалась серая кожа перепонок, отрывались конечности и головы чудовищными мячами взлетали ещё выше, исчезая в облаках. В иные попадали молнии и головы исчезали в коротких вспышках.

Всё правильно, некромант! Рази и круши, это твоя природа!.. Ты повергал сонмы мертвяков и даже костяных драконов. Ты был Разрушителем, это твоя сущность, недаром тебе повинуются Алмазный и Деревянный мечи!..

Первый натиск крылатых воинов Города грехов рассыпался и отхлынул. Передние ряды исчезли — только на полыхающие острия пирамид сыпался чёрный дождь останков.

«Верно, Разрушитель! Вперёд, ничто не устоит пред нами!..»

Пред кем это «нами»? Что это за «мы» тут такие?..

Однако он и в самом деле разрушал. Кто бы ни послал в бой этих крылатых чудищ, он крупно просчитался. Некромант широко черпал силу, бездонный океан её окружал Фесса, и среди сметаемых вражьих шеренг некроманту вдруг почудились лица родителей, друзей, однокашников…

Ты сейчас можешь всё. Ты привёл в этот мир отца Этлау, драконицу Кейден, деву Этию. Не говоря уж о личе. Как, почему, отчего?.. И отчего не вернулись по-настоящему родные и близкие, те, кто ему действительно дорог?..

Прадд, Сугутор, Рысь? Он недостаточно любил её? Недостаточно ценил дружбу орка и гнома?

Бедняга Эбенезер Джайлз, угодивший из-за него в такой переплёт…

А вместо него — отец Этлау.

Тёмная ненависть родилась в груди, развернулась, распрямилась, словно бросающаяся на добычу змея.

Неужто я мог открыть сюда дорогу только врагам или же совершенно случайным, как та же Этиа?

Неужто всё, что осталось во мне — это суть Разрушителя?

«Конечно, — зашелестели в ответ голоса. — Ты — Разрушитель, разве ты забыл? Это твои суть и предназначение!.. Смерть, разрушенье живого, страдания-а!» — голоса сбились на протяжный вой. — «Ты уже проделал это, и победил! Ты спас мир, разрушив то, что должен был!..»

Волна магии, посланная некромантом, прокатилась над пирамидами, кое-где их полыхающие багровым вершины лопнули, словно перезревшие гнойники, извергая потоки стекавшего вниз густого пламени; но куда больше уцелело, ярче вспыхнули огненные мечи обелисков, и в лиловых тучах родилось множественное движение, новые и новые шеренги крылатых воителей, демонов, тварей Хаоса возникали там, словно порождаемые самим небом и облаками в нём.

Воздев тонкие копья из костей мертвецов, вниз устремилась вторая волна.

Аэ оставалась рядом, но бездействовала. Замерла статуэткой, ни единого движения; только подрагивают пушистые ресницы.

«Рази, некромант!»

Этот второй натиск оказался куда злее первого. Над некромантом словно зависла исполинская воронка, и каждая её частица были устремлявшейся сверху вниз сущностью, злобной и сильной, существовавшей с одной-единственной целью — уничтожить замершего внизу врага. Потоки чистой магии рвали их в клочья, распадалась вычурная броня, развеивались серым пеплом туго обтянутые кости, разваливались черепа; порой первым погибал крылатый конь жуткого наездника, и тогда воитель, кувыркаясь, летел вниз, прямо в ждущие его трещины, заполненные жидким огнём.

Чем ближе к Фессу, тем медленнее становилось их движение, несмотря на яростно бьющие воздух крылья; всадники Хаоса словно пробивались сквозь неистовый ураган, те их них, кто каким-то чудом добрался донизу. Кто-то пытался метнуть в некроманта серое копьё, кто-то — выстрелить из арбалета, но и копья, и короткие болты самострелов замирали в полёте и рассыпались невесомым прахом.

Кэр Лаэда сперва отбивался, гордо расправив плечи и крутя над и перед собой зачарованную глефу; однако движения её становились всё короче, всё медленнее, словно лезвия прорубались сквозь незримое и вязкое. Пляшущая над некромантом руна съёживалась, сжималась, росчерки её становились всё короче; сыпавшиеся сверху останки крылатой орды падали в огнистые трещины рядом, рассыпаясь и исчезая в фонтанах золотистых брызг.

«Ты не выстоишь так», — спокойно сообщили ему голоса.

Он знал, что не выстоит. Те, кто воспользовались силой Хаоса, творили и творили свои полчища, и это была не иллюзия. Сложнейшие чары Города грехов, все бесконечные его кварталы, соединённые в единую магическую сеть, подхватывали потоки силы, перекручивали, сжимали, стягивали, придавали форму — и обрушивали на некроманта.