Когда мир изменился

Фесс утвердил ладони на оголовке посоха. Рассеянная сила послушно собиралась, стекалась к металлическому сердечнику, повинуясь неслышимой команде. Старое себя ещё покажет, не без злого удовлетворения подумал мимолетно некромант. Пусть мы – древних ратей воины, отставшие от своих полков, мы ещё покажем, чего стоим!

На краткие мгновения ему казалось, что он вновь ощущает поток той самой настоящей, истинной силы. Силы, что пронзала всё сущее и в направлении которой состояли суть со смыслом магии.

Сейчас это была лишь грубая и неверная имитация. Нет, ему точно предстояло как следует заняться разработками местных магов, а пока что – сгодятся и старые методы!

Колебания и изменения силы. Подчиняющиеся сложным законам и формулам, заставляющие вибрировать с ними в унисон другие чары, раскачивая и раскачивая их всё сильнее и сильнее; страж приближался стремительно, словно получив чей-то приказ, но заклятия Фесса вцепились в него и уже не выпускали.

Это походило на мчащуюся под уклон телегу, от которой одно за другим отваливаются колёса.

Исчезли, распадаясь, слои ложного сумрака, открылись ряды блестящих зубьев, сотворённых магией, сейчас – бешено вращающиеся, готовые рвать, кромсать и перетирать чуть ли не в пыль.

Эти незримые челюсти сотрясались сейчас мощными биениями, тряска готова была вот-вот разметать стража на мелкие кусочки, и они уже отваливались, но сердцевина его, теряя управлящие и маскирующие чары, продолжала нестись, подобно выпущенному из катапульты ядру.

Марица взвизгнула и вдруг с совершенно неженской силой поволокла своего «котика» прочь, к выходу из катакомб.

Аэсоннэ с шипением втянула воздух сквозь плотно сжатые зубы, но не шелохнулась и ладоней с плеч некроманта не убрала.

Маэстро Гольдони, несмотря ни на что, весьма быстро и умело начаровал вполне неплохой щит, самый простой но и самый действенный; другое дело, что он бы сейчас не помог, как и обычный щит пехотинца не спасёт от стенобойного тарана.

Кто-то неведомый, но очень, очень умелый придал сведённому с ума стражу немалое ускорение, на самом деле обратил его в смертоносное ядро, что поразит, может, даже и не чарами, но просто самим ударом.

Некромант зажмурился. За спиной по-прежнему горел масляный фонарь маэстро Гольдони, но Фесс не нуждался сейчас в свете. Клубок несущихся на них заклятий, страж мэтра, представал его внутреннему взору облаком жемчужных молний, кое-как, грубо скреплённых синими и голубоватыми «нитями», какими-то связками, не дававшими стражу распасться окончательно.

– Сейчас, – беззвучно проговорил Фесс. Старое, пусть даже и недоброе, но привычное оживало в груди – они вместе с Аэсоннэ и сражаются! Вновь они вдвоём – против всех! И не важно, «старый» мир вокруг них или новый, главное – что они вместе и готовы… ко всему.

Вот разве что он не был готов к тому, что он, оказывается, «её мужчина»…

Они ударили вместе, как одна рука. Сложные чары Фесса, разнимающие «анимированного» стража, пусть и сложенного заклятиями, а не из старых костей, и сила драконицы, яростная, огненная, всеуничтожающая…

Его девочка, его дочка выросла.

И она больше не хочет быть его дочерью. Она желает совсем иного и говорит об этом с присущей драконам откровенностью.

…Страж словно с размаху налетел на незримую стену, пробил её с налёту, но за ним следом тянулись бесчисленные невидимые нити силы, вцепившиеся в него, обвивающие, подобно змеям, проникающие в самую сердцевину, рвущие на части…

И страж не выдержал.

Впереди, во тьме тоннеля, мрак рассекла яростно-слепящая вспышка, голубая, почти что белая.

Прямо к замершему некроманту устремился целый рой искр, стремительных, словно оголовки пущенных стрел.

И вот их-то и встретил предусмотрительно выставленный маэстро Гольдони щит. Вспыхнул сам, дрожа и угасая, но работу свою сделал.

Искры вонзились в него, рассыпаясь огненной пылью. Некроманта с силой толкнуло в грудь, жаркий ветер опалил лицо.

– Всё-всё, уже всё, маэстро, – услыхал он голос Аэсоннэ. – И вы, синьорина, куда вы его так волочите? Задушите, право слово.

Марица замерла. Некромант взирал на неё с невольным уважением – за считаные секунды она протащила маэстро Гольдони несколько саженей, почти скрывшись за изгибом тоннеля.

– Полдела сделали, – шепнула на ухо Фессу драконица.

Она ошибалась. Хорошо, если одну десятую. Но, во всяком случае, поняли, что там, внизу, их ждёт настоящий враг. И «Душу Дракона» он так просто не отдаст.

– Идём? – Аэсоннэ оказалась уже перед ним, заглянула в глаза.

Фесс покачал головой, ощущая, как нелегко ему разорвать их сливающиеся взгляды.

– Там ещё другое. Ты не чувствуешь?

– Другое? – Драконица на миг нахмурилась, но брови её тотчас же разошлись. – А, это!.. какой-то червяк-переросток. Наверняка кормится тут…

– Да чем же тут ему кормиться? Одни голые кости!

– Здесь – да, а в окрестностях?

– В окрестностях – куча деревень, где ни о каком червяке-переростке и слыхом не слыхивали, Аэ. Думаешь, трактирщик Фабьо бы упустил возможность о нём поболтать?

Драконица пожала плечами:

– Червяка-переростка чую. Больше ничего не чую. Идём, милый.