Когда мне было 16

Говорят, что не тот нынче мужик пошел, мелковат. Так вот, к Жене и Максу это совсем не относится. Один высокий, атлетичного телосложения, с явным вкусом в одежде. Серый пиджак в мелкую фиолетово-зеленую полоску, выпущенная футболка, джинсы с потертостями цвета мокрого асфальта и небольшая черная цепь, выглядывающая из-под футболки. У него темно-русые волосы с челкой, зачесанной назад, фарфоровое лицо без единого изъяна, миндалевидные изумрудные глаза, которые кто-то за кончики потянул вниз. Ощутим глубокий альянс тела и духов. Этот аромат сложно перепутать. Ах да, это я описала того самого Макса.

2

Я начинаю больше узнавать о компании Макса: «пафосной элитке». Компании псевдо-плохих мальчиков с багажом вредных привычек. По таким ведь сейчас сохнут малолетки? Это же «очень круто» дымить сигаретами или пьяным вести прямые эфиры со съемной квартиры. Каждому человеку из подобных подростковых сборищ просто необходимо понимать свою ценность для друзей. Большинство из которых – богатенькие мальчики, щедро раздающие средства на сигареты для «друзей». Их одежда с популярными лейблами. Телефон последней модели, напичканный не только бесполезными функциями, но и группами о модной одежде, крутой музыке. Как правило, «глубокие» статусы типа «по жизни грустный» украшают их стены в соц. сетях.

С Максом мы часто пересекаемся в городе, особенно у магазина рядом со школой, где вся молодежная прослойка тусуется после уроков.

Зима, на дворе поздний вечер. Моя подруга мисс Т, я, некоторые наши одноклассники и компания ЭТИХ мерзнем не улице. Я хочу избежать какого-либо контакта с последними, уйти подальше, Но подруга насильно сдерживает меня. «Если ты хочешь хоть какого-то общения с Шубиным и Сивелевым, то бывай там же, где они. Момент настал, стой и не рыпайся» – звучат нравоучения моей «мудрой» наставницы. Мы, тараторя, сочиняем на ходу план действий. Подходит противная одноклассница и моментально тема об ЭТИХ становится табу. Откуда не возьмись, из параллельной вселенной возникает Максим. Он рассказывает о какой-то учительнице, несправедливо оценившей его сочинение-мнение на «3» и активно жестикулирует, размахивая руками, как в балете. Это похоже на такой бред, что остается только возмущенно цокать и закатывать глазки. Вдруг X-Ray его глаз скользит по мне сверху вниз. «E-X-T-R-E-M-E», – по буквам считывает слоган курточной нашивки Шубин. «Боже, какая стремная синяя куртка, просто безразмерный мешок» – думаю я про свою сомнительную обновку. Утонув в этих глупых мыслях, не замечаю, как подругу уже расспрашивают о мнимой симпатии к «звезде школы» – Евгению Сивелеву. Она по понятным причинам все отрицает.

Теперь мне почему-то боязно проходить мимо Жени и Макса. От одного взгляда по телу пробегают тысячи мурашек, сердце судорожно начинает биться и загораются глаза. Похоже, это взаимно.

Дома я изо дня в день пересматриваю видео на тему: «Как понравиться парню» или «Как вычислить симпатию», читаю советы психологов, размышления ровесников, а после погружаюсь в мечты. Еще по несколько раз в день проверяю страницу Макса в социальных сетях, надеясь увидеть что-то пикантное.

3

Бывают настолько запоминающиеся дни, что на протяжении долгого количества времени в памяти остаются даже мелочи, обрывки фраз, тембр голоса, интонация и особенно брошенные тайком взгляды. А когда начинаешь все это вспоминать, то все тело покалывает, будто легкими разрядами тока.

Я уже недели две готовлюсь завораживать публику своей сладкой речью, читая стихи о Блокаде.

День читки. Через пару минут я с умным видом уже должна быть на сцене, чтобы рассказывать заветные строчки. А где я? Правильно, дома. Голодная, не одетая в черный верх-белый низ и наоборот. Про нанесение боевого раскраса вообще молчу. Включается незамысловатая вибрирующая мелодия, телефонный звонок. Пятнадцать минут разговора ни о чем с мисс Т проносятся мимо меня лошадиной тройкой с бубенчиками. Бегу по асфальту, торопливо переставляю ноги и распутываю непричесанные волосы. На кухне кабинета технологии пахнет «блокадным хлебом» ручной работы, если можно так выразиться. День памяти, как-никак. Раз, два… и я на сцене. Вот-вот и одна строчка слез прошибающего стиха вылетит из головы, предпочитающей поспать еще хотя бы полчаса. «О не-е-т» – звенит у меня в голове. В зале Макс. В голове, работавшей на износ, бесстыдно появляются вопросы. Почему без друга? Смотрит ли? Заметил ли неаккуратно заправленную рубашку? Наконец успеваю домучить речи и под бурные аплодисменты иду в зал на свое место. «Макс тут, он все видел» – думаю я. Его одноклассницы негодуют из-за моего появления на сцене и, стиснув зубы, перешептываются.