Когда Мой Мир узнает об Этом. Письмо четвертое

Они подбежали и начали спрашивать у меня куда я уезжаю, но мне в этот момент нечего было им ответить, потому что я даже сам не представлял куда я отправляюсь.

Сопровождающая меня женщина ответила им что я уезжаю в детский дом, и что если они будут плохо себя вести, то и их тоже туда заберут от родителей.

Я думаю, что для ребят это не было угрозой. Они наоборот надеялись на это, но ни они, ни я, не знали тогда, что бывает, когда ты покидаешь свой родимый дом.

— А когда он вернется? — спрашивал один из ребят у этой суровой женщины.

— Еще не скоро… — улыбаясь отвечала она.

Мы все подошли к машине, тетенька открыла мне дверь, и садясь сама на переднее сидение сказала попрощаться с друзьями, потому что нам пора ехать.

Я сказал ребятам номер детского дома, в который я направляюсь, чтобы они когда-нибудь смогли меня навестить, нелепо на прощание мы обменились рукопожатием друг с другу, как взрослые и я сел в машину, отправился в свое первое путешествие.

Наверное, через полчаса мы приехали к детскому дому. На встречу к нам вышла одна из воспитательниц этого учреждения.

Она была очень красивая с черными вьющимися волосами и блестящими зелеными глазами, как у кошки, которые подарили мне в тот момент, какой-то успокаивающий душу гипноз.

Женщина, что привезла меня, отдала ей документы и посмотрев на меня сказала.

— Ну вот, знакомьтесь тут, а мне пора! Знакомься, это твоя воспитательница — проговорила она и посмотрела на черноволосую девушку.

Не знаю, как это объяснить, но, когда она улыбнулась и протянула мне руку, сказав

— Здравствуй, меня зовут Алена. — я не смело протянул ей руку и так же стесняюсь представился, хотя думал, что после смерти матери не с кем не буду разговаривать.

Да это была именно та Алена, про которую ты можешь подумать.

С этим первым прикосновением я почувствовал от Алены такую доброту и заботу, которую не чувствовал прежде даже от матери.

Девушка держала меня за руку, а я чувствовал тепло ее ладони, от которой мне вроде стало спокойней, но в тоже самое время я был полностью растерян, потому что еще не совсем осознавал зачем и куда меня привезли.

Они обмолвились парой фраз друг с другом и воспитательница, повела меня на территорию детского дома.

Пока мы шли она поинтересовалась чем я люблю заниматься?

Но как я мог это знать?

Ведь я и не особо много попробовал, в той жизни что была у меня до приезда, в детский дом, поэтому я ответил первое, что было у меня из последнего, я ответил ей что люблю учиться.

Она по-доброму улыбнулась мне, и сказала, что найдет для меня еще какое-нибудь интересное занятие.

После того как она провела меня по всей территории и поговорила со мной, мы отправились в комнату где я должен был жить.

Зайдя в четырехэтажное здание на этой территории и идя до своего будущего места проживания, я осматривал внутреннюю обстановку и с каждым новым шагом мне становилось более понятно, что это место на самом деле сильно отличается от первого моего впечатления про Алену.

Я даже боюсь представить, как бы все это воспринял, если бы рядом со мной шла одна из воспитательниц, которых я встретил чуть позже.

Мы поднялись на третий этаж и пока мы шли по длинному коридору на меня из общих комнат глядели уставшие и в тоже время ищущие чего-то глаза детей, которые так же как и я попали сюда лишившись родителей, а может даже встретившись с тем, что я и представить себе не мог на тот момент.

Пару раз пока мы шли по коридору мимо нас промелькнули и более взрослые лица подростков, которые поздоровались с воспитательницей Аленой.

Это были старшие воспитанники, которые помогали воспитателям заботиться о младших.

Все, кто были старше десяти лет жили двумя этажами ниже, дети возрастом до шести лет жили на четвертом этаже, над нами.

Я честно даже не представляю сколько по цифрам в этом четырехэтажном учреждении было всего детей, которые так же как и я по какой-то причине остались без родительского попечения и попали сюда в надежде обрести свою новую семью или просто получили возможность остаться живыми, до своего совершеннолетия, не погибнув где-нибудь на улице словно никому не нужная затравленная собака.

Очень жаль, что мнимая забота о чужом ребенке, которая была у многих из наших воспитателей, какое-то время пока мы этого не понимали, держала на плаву у каждого из нас мысль, что мы еще кому-то в этом мире нужны, кроме самих себя.

Уж лучше бы раньше они прямо сказали об этом, что было бы правильней, с их стороны.

Наконец, мы с воспитательницей Аленой, дошли и оказались около общей комнаты с десятью панцирными кроватями, стоящими по пять штук, с каждой стороны.

Войдя во внутрь, я увидел мальчика, который сидя на корточках за дверцей своей тумбочки что-то в ней искал.

Он, услышал, что кто-то вошел по деревянному скрипучему полу и повернул свою голову с тревожным взглядом.

— Вадим, ты чего здесь делаешь? — спросила его Алена.

— Я вчера кое-что рисовал, и убрал к себе в тумбочку, а сейчас заберу и пойду дальше рисовать — ответил ей Вадим. — Ты теперь будешь жить с нами? — поинтересовался он, переводя на меня свой уже более спокойный взгляд.