Когда молчит совесть

- Вот именно! - Вугар взглянул в глаза лысого. - Египет - колыбель химии. Краски, мумифицирование, а немного позже нефть и мыло изобрели в Египте. А древние индийцы впервые в истории человечества стали красить ткани и разрисовывать их... А когда китайцы начали делать бумагу и порох, это было сенсацией...

- Удивительное дело! - Хитрые глаза Мир Казыма прояснились, в них затеплились искорки доверия. Он открыл рот, собираясь еще что-то спросить, но Клыджев, пользуясь правом тамады, громко объявил:

- Прошу наполнить бокалы! Беседа на научные темы окончена.

Рюмки и бокалы наполнились красным и белым вином. Шахмалы опытным взглядом окинул стол и поднял бокал:

- Дорогие гости! Нас собрала здесь сегодня благая цель. Нашему дорогому Агаризе стукнуло шестьдесят. Отныне наш Агариза поднялся на вторую, еще более почетную ступень старости.

- Постой, браток! Ты все испортил! - улыбаясь, остановил его Агариза и поднялся с места. - Послушай, тамада, зачем приписываешь мне свою старость? Разве я старик? О какой старости смеешь ты говорить, когда здесь присутствует моя жена?..

- Понимаю, Агариза, понимаю! Не желаешь перед женой сдавать позиции...

- Я никогда, никому не сдавал позиций, красавчик ты мой! Еще раз убедительно прошу: не припысывай мне собственную старость!

- Агариза, старики бывают разные. Ты, верно, из тех, что с каждым днем молодеют.

- Да-а? Вот это уже другой разговор! Мир праху твоего отца, продолжай в том же духе!

Агариза с видом победителя опустился на стул. Его шутка еще больше развеселила гостей, дружный смех пролетел над столом.

А Шахмалы продолжал серьезно, словно не слыша веселого смеха:

- Когда начиналась наша дружба с дорогим Агаризой, молодые люди, что сегодня достойно украшают наш стол, еще не родились. Даже речи не заходило об их появлении на свет. Я говорю, друзья, о самом начале тридцатых годов... Тогда наш Агариза был шустрый, ладно сложенный паренек. Сама Фортуна не могла устоять перед ним, и однажды из скважины, которую он бурил, забил фонтан. Нефть хлынула потоком, словно быстротекущая горная речка. Так много было нефти, что она не умещалась в чаны. О юном бурильщике заговорили. Не проходило недели, чтобы о нем не писали в газетах, превознося его на все лады. Портреты Агаризы расклеивали на стенах домов самых людных улиц. На всех собраниях и совещаниях Агаризу ставили в пример. Как сейчас помню большой плакат: "Учитесь методам молодого бурильщика Агаризы Гюльбалаева!" Короче, Агариза стал светилом нефтяной промышленности. А я тогда только из деревни пришел, устроился работать на промысел. Как услышу разговор, останавливаюсь и слушаю, все мне интересно. О чем люди говорят? Только об Агаризе. Слушал я, слушал и решил: надо бы мне повидать знаменитого Агаризу. Должен признаться, я его себе совсем не таким представлял. Увижу, думаю, широкоплечего великана, мускулистого, грозного. Наконец мне его показали издали: худенький, невзрачный, как серый камешек. Меня даже смех разобрал. "Это и есть ваш хваленый Агариза? спросил я. - Да схвати его за нос, из него тут же дух вон!"

Агариза не вытерпел и снова перебил тамаду:

- Послушай ты, олицетворение красоты и изящества, чему о себе не говоришь? Или забыл, каков сам был? Верзила и бестолковщина...

Шахмалы воспринял его реплику хладнокровно.

- Агариза говорит сущую правду, - согласился он. - Я вырос в горах, пил студеную родниковую воду, глодал бараньи кости, на аппетит не жаловался, можно сказать, всегда голоден был. Каким я мог вырасти? Краснощекий здоровяк! Если меня пополам разрубить, из каждой половины один Агариза получился бы... Но должен признаться, это сухое деревце ни на кого не походило, - он ласково кивнул в сторону Агаризы. - Не человек - огонь! Ни минутки на месте. Как говорится, нынче здесь, а завтра там! Недели две-три я тайком наблюдал за ним, приглядывался, как он работает, и мысленно говорил себе: "Погоди, каналья, разгадаю я все твои секреты и положу тебя на обе лопатки..."

- И что, уложил? - вмешался Мир Казым.

Агариза поднял руку и ответил насмешливо:

- Бурильное дело не орех, его медведь не раскусит...

Шахмалы возразил полушутя, полусерьезно:

- Брось бахвалиться, Агариза! Клянусь, тебе повезло, что меня послали на завод и я вынужден был уйти с промысла. Не то еще неизвестно, как пошли бы дела, я ведь с первого дня взял тебя на прицел...

- Вот это оригинально! Да если ты был так уверен в своих силах, зачем ушел на завод? Остался бы на промысле и померялся со мной силой.

- А что мне было делать? Думал, останусь, тебе помешаю. Ты ведь к тому времени стал знаменитым. Зачем отнимать у тебя славу? К тому же мы подружились, делили поровну хлеб-соль. Мог ли я попрать нашу дружбу?!

Агариза укоризненно покачал головой:

- Зачем соловьем разливаешься? Ты ушел на завод потому, что понял: не выйдет из тебя бурильного мастера...

Шахмалы усмехнулся и стал двумя пальцами теребить свои длинные усы.