КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ

И в то же время, оглядываясь назад, я с изумлением понимаю, что оставался при этом на удивление отстраненным от всех своих дел. Пока метался но международному сеттльменту, беседуя со множеством наиболее известных горожан, в глубине души я потешался над серьезностью, с какой они старались отвечать на мои вопросы, над их жалкими потугами помочь мне. Потому что на самом деле, чем дольше я пребывал в Шанхае, тем больше презирал так называемых лидеров местного сообщества. Почти каждый день мне открывались новые факты, свидетельствовавшие в лучшем случае об их нерадивости и коррумпированности. В то же время ни разу со времени приезда сюда я не встретился с выражением честною стыда, с признанием тою, что, если бы не увиливание от своих обязанностей, не политическая близорукость, а зачастую и просто бессовестное поведение ответственных лип, кризис никогда не достиг бы нынешнего уровня.

В какой-то момент я оказался в клубе «Шанхай» на встрече с тремя известными представителями местной элиты и, лишний раз убедившись в их пустом самомнении, в том, что они начисто отрицают свою вину в нынешнем заслуживающем сожаления развитии событий, испытал радостный подъем оттого, что мне больше никогда не придется общаться с подобными людьми. В такие минуты мне казалось, что я принял верное решение, что убеждение, разделявшееся здесь, судя по всему, всеми и каждым – будто за разрешение этого кризиса я один несу всю полноту ответственности, – не только необоснованно, но и заслуживает крайнего презрения. Я воображал, какое изумление – а потом гнев и паника – отпечатается на липах этих людей, когда они узнают о моем исчезновении. И надо признать, мысль об этом приносила большое удовлетворение.

Позднее, во время обеда, я поймал себя на том, что вспоминаю последнее свидание с Дженнифер в тот солнечный день в ее школе. Мы смущенно сидели в креслах в гостиной, солнце играло на дубовых панелях, и в окне за спиной Дженнифер я видел заросшую травой лужайку, спускающуюся к озеру. Я уже говорил, что девочка молча слушала, когда я пытался объяснить ей необходимость своего отъезда и необыкновенную важность работы, предстоявшей мне в Шанхае. Время от времени я делал паузы, ожидая ее вопросов или по крайней мере каких-нибудь замечаний. Но всякий раз она лишь серьезно кивала и ждала продолжения. В конце концов, сообразив, что начинаю повторяться, я спросил:

– Ну, Дженни, что скажешь?

Не знаю, чего я ожидал, но, посмотрев на меня еще несколько секунд без всякого гнева, она ответила:

– Дядюшка Кристофер, понимаю, от меня мало пользы, но это потому, что я еще мала. Как только стану старше, а это уже скоро случится, я буду помогать тебе. Я смогу тебе помочь, обещаю. А ты, пока будешь в отъезде, помни обо мне, пожалуйста. Помни, что я здесь, в Англии, и что я буду помогать тебе, когда ты вернешься.

Это было не совсем то, чего я ожидал, и, хотя после приезда в Шанхай нередко раздумывал над ее словами, я все еще не совсем понимаю, что она хотела дать мне понять в тот день. Неужели, несмотря на все сказанное мной, она не верила в успех моей миссии? Неужели думала, что мне придется, вернувшись в Англию, еще много лет продолжать трудиться над ее выполнением? Впрочем, скорее всего то были просто слова смущенного ребенка, изо всех сил старавшегося не выдать своего огорчения, и бессмысленно подвергать их глубокому анализу. Однако, сидя в тот день за обедом в ресторане отеля, я снова поймал себя на том, что думаю о нашей последней встрече.

Когда я заканчивал пить кофе, подошел портье и сказал, что меня срочно просят к телефону. Он проводил меня в будку, находившуюся на площадке при выходе из ресторана, и после недолгих пререканий с оператором я услышал голос, показавшийся мне смутно знакомым.

– Мистер Бэнкс? Мистер Бэнкс? Мистер Бэнкс, я наконец вспомнил.

Я молчал, страшась, что, пророни я хоть слово, это сорвет наши с Сарой планы. Но тут человек произнес:

– Мистер Бэнкс? Вы меня слышите? Я вспомнил нечто важное. О доме, который нам не удалось в свое время обыскать.

И я понял, что это инспектор Кун. Его голос, хоть и хриплый, звучал на удивление молодо.

– Инспектор, простите меня. Вы застали меня врасплох. Прошу вас, говорите, что вы вспомнили?

– Мистер Бэнкс, порой, когда я позволяю себе выкурить трубочку, это освежает память. Многое из того, что было давно забыто, оживает перед глазами. Поэтому я решил еще один раз, последний, предаться греху и вспомнил кое-что, что сказал нам тогда подозреваемый. Дом, который мы не смогли обыскать. Он находится прямо напротив дома человека по имени Ян Чень.

– Ян Чень? Кто это?

– Понятия не имею. Большинство бедняков не знают названий улиц. Они называют адреса по опознавательным знакам. Дом, который нам не дали обыскать, находится напротив дома Ян Меня.

– Ян Чень. Вы уверены, что это правильное имя?

– Да, уверен. Я очень ясно видел прошлое.

– Это распространенное имя? Скольких людей в Шанхае могут так звать?