Когда мы были сиротами

Однако следующий день был субботой, и когда я около полудня явился к Акире, его родители уже куда-то ушли. У моего друга не было амы, как у меня, и в раннем детстве мы часто спорили, кому из нас больше повезло. Он всегда утверждал, что японские дети не нуждаются в нянях, потому что они смелее детей с Запада. Во время одной такой дискуссии я спросил его, кто позаботится о нем, если его мама куда-нибудь уйдет, а он, скажем, захочет воды со льдом или порежется. Помню, Акира ответил, что японские матери никогда не уходят из дома без особого разрешения своего ребенка. Мне было трудно в это поверить, поскольку я точно знал: японские дамы, так же как и европейские, часто собираются в Астор-Хаусе или в чайной Марселла на Сычуань-роуд. Он тут же заявил, будто в отсутствие мамы все его требования исполняет горничная, между тем как сам он волен делать все, что ему заблагорассудится, без каких бы то ни было ограничений. Я вынужден был признать: моя участь намного печальнее. Странно, но я придерживался этого же мнения довольно долго, несмотря на то что, когда мы играли у них дома в отсутствие его матери, кому-нибудь из слуг вменялось в обязанность постоянно присматривать за каждым нашим шагом. Обычно это делала какая-нибудь неулыбчивая служанка, не спускавшая с нас глаз и, судя по всему, панически боявшаяся ужасной кары, которая непременно обрушилась бы на ее голову, случись с нами какая-нибудь неприятность. Под ее бдительным оком и приходилось играть.

Естественно, к лету, о котором я рассказываю, нам уже позволялось передвигаться более свободно, без присмотра. В то утро мы расположились наверху, в одной из комнат, где на полу лежали татами, в то время как единственная находившаяся в доме пожилая служанка что-то шила в комнате прямо под нами. Помню, в какой-то момент Акира отвлекся от игры, на цыпочках вышел на балкон и так сильно перегнулся через перила, что я испугался, как бы он не свалился. Затем, когда он поспешно вернулся в комнату, я заметил на его лице знакомую зловещую усмешку. Служанка, доложил он шепотом, как и ожидалось, заснула.

— Теперь мы должны туда войти! Тебе страшно, Кристофер? Ты боишься?

Акиру вдруг охватило такое возбуждение, что на миг все старые страхи, связанные с Лин Тиенем, вернулись и ко мне. Но к тому времени ни для одного из нас не могло быть и речи от отступлении, и мы, стараясь ступать бесшумно, отправились вниз, к тускло освещенному коридору.

Насколько я помню, продвигались мы по нему весьма уверенно, пока не оказались ярдах в четырех-пяти от комнаты Лин Тиеня. Здесь что-то заставило нас остановиться, и с минуту ни он, ни я, кажется, не были в состоянии сделать следующего шага. Если бы в тот момент Акира повернулся и побежал, я, безусловно, сделал бы то же самое. Но тут мой друг, судя по всему, нашел-таки в себе силы и, протянув мне руку, сказал:

— Пошли, старик! Мы идти вместе!

Так, рука об руку, мы проделали последние несколько шагов, потом Акира толкнул дверь, и мы прошмыгнули внутрь.

Комната была маленькая, скудно обставленная, аккуратно прибранная, деревянный пол чисто выметен. Окно прикрывало жалюзи, но в щели по краям лился яркий солнечный свет. Ощущался легкий запах благовоний — в углу находился алтарь. Кроме него, в комнате имелись широкая низкая кровать и на удивление большой лакированный комод, покрытый прекрасными рисунками, каждый ящичек украшала декоративная ручка.

Войдя, мы несколько секунд стояли неподвижно, затаив дыхание. Потом, сделав долгий выдох, Акира повернулся ко мне с широкой улыбкой, явно довольный тем, что победил наконец свой давний страх. Но в следующий момент ощущение триумфа сменилось у него озабоченностью: ввиду отсутствия в комнате каких бы то ни было зловещих предметов он мог оказаться в смешном положении. Прежде чем я успел что-нибудь сказать, он быстро указал на комод и возбужденно зашептал:

— Там! Внутри! Осторожней, осторожней, старик! Пауки, они там, внутри!

Прозвучало это весьма неубедительно, что он, видимо, и сам понял. Тем не менее на несколько секунд перед моим мысленным взором возникла картинка: маленькие ящички один за другим открываются, и существа, находящиеся на разных стадиях превращения в пауков, качаясь, неуверенно поднимаются на дрожащих ножках. Акира взволнованно указал на маленькую бутылочку, стоявшую на низком столике возле кровати Лин Тиеня.

— Жидкость! — прошептал он. — Волшебная жидкость, он использует! Вот она!

Меня так и подмывало посмеяться над его отчаянной попыткой сохранить фантазию, из которой мы, по правде говоря, давно выросли, но в этот момент вдруг снова нахлынуло видение открывающихся ящичков комода, и страх лишил меня дара речи. Более того, меня стала пугать гораздо более реальная угроза: служанка или кто-либо другой из неожиданно вернувшихся взрослых мог застать нас в этой комнате. Мне было жутко даже представить себе позор, который падет на наши головы, наказания, которые последуют за этим, долгие разговоры между моими родителями и родителями Акиры. Я не мог придумать, как бы мы могли объяснить им свое поведение.