Когда мы состаримся

Как-то летом, под вечер, сынишка прибежал ко мне с известием: «Дядя Лоранд лежит в своей комнате на полу и не хочет подыматься».

Подозревая самое худшее, я бросился к нему.

До моего прихода он успел уже перебраться с полу на кровать.

Лицо у него пылало, как в лихорадке.

— Что с тобой? — спросил я, беря его за руку.

— Так, пустяки. Помираю вот помаленьку.

— Это ещё что? Господи! Что ты сделал?

— Успокойся! Не я.

— А кто же?

— Пчёлы. Пчелиный укус! Впору посмеяться. Умереть от пчелиного укуса!

Лоранд ещё утром говорил, что на его ульи нападают пчёлы-воровки и он пойдёт уничтожит их. Одна и ужалила его прямо в висок.

— Всё-таки, значит, не туда… не туда, — твердил он, лихорадочно дыша. — Не в восьмую нишу. На кладбище… Под душистой травой-муравой. Там будем лежать бок о бок. А ту дверь вели замуровать. Доброй ночи.

И он закрыл глаза… чтобы не открывать больше.

Когда Фанни прибежала на мой зов, он был уже мёртв.

Бравый герой, один выходивший против целого отряда, железный человек, которого не брали ни палаш, ни копьё, а погиб за какие-то минуты от предательского жала крохотного насекомого.

Воистину, под богом ходим!

Может, и правда само небо в искусительные последние часы, когда смертная тоска в союзе с древним проклятьем уже готовы были побудить его поднять руку на себя, — само небо поспешило ниспослать к нему ничтожнейшую из тварей, чтобы на своих крыльях унесла эту душу туда, где почиют счастливцы.

А мы тут старимся дальше — и кто знает, чтó нас ещё ждёт?!