Когда мы встретились (ЛП)

Еще одно воспоминание о Рождестве. Я открываю подарки вместе с матерью и понимаю, что их все выбирала она, и нет ни одного из тех, что хотела я.

Сегодня все изменится. Наступил сочельник, и мы с девочками занимаемся разными рождественскими делами, в то время как Бэррон помогает Моргану загонять скот, пока сегодня ночью не успела обрушиться очередная снежная буря.

Вы только посмотрите на меня в фартуке с изображением снеговика, который я купила на днях в Амарилло. Разве у меня не праздничный вид? Я также приобрела себе пижаму, как у девочек.

Просмотрев кулинарную книгу бабушки Бэррона, перевожу взгляд на малышек.

— Какое печенье будем печь теперь? — спрашиваю я их, мой фартук весь в муке. Ладно, у Бэррона вся кухня в муке, но я уверена, что он не будет предъявлять претензии. Уходя, он сказал, что ему не терпится отведать печенья, а мне не терпится отведать его.

Сев лежит на столе и стонет, крепко держась за столешницу, ее ноги болтаются в воздухе. Похоже, она пытается заняться бодисерфингом.

— У меня голова болит от всего этого Рождества.

Закрываю кулинарную книгу.

— Больше не будем печь печенье?

Сев закатывает глаза, драматично сползая со стола на пол. Она напоминает мне сдувшийся воздушный шарик.

— Хватит уЗе. Это слишком.

Наверное, она права. Мне пришлось отправить Лилиан в магазин, потому что у нас закончилась мука и сахар. Весь наш стол в печенье, возможно, этого и правда достаточно.

Кэмдин вздыхает, слезает со стула, смотрит в изумлении на сестру, затем на меня.

— Мне нужно покупаться. Мои подмышки воняют.

Смотрю, как она бежит по коридору.

— Тебе нужна помощь?

— Не-а. — Кэмдин машет рукой, не оборачиваясь. — Я сама.

Я улыбаюсь, смех слетает с моих губ, когда снимаю с себя фартук. Я совсем не хочу покидать этот дом. Страшно этого боюсь. Мы с девочками так сблизились. С ними я действительно могу быть собой. В том числе и с Лилиан, которая только что вошла в дом.

— Я взяла самое необходимое. — Лилиан ставит на стол бутылку вина, за которой следует ящик пива для Бэррона. Она смотрит на печенье. — Вашего печенья хватит, чтобы накормить целую армию.

Закрываю крышкой банку с зефирным кремом и понимаю, что ее облизывал кот. На внешней стороне есть черные волосы.

— Фу, Вейдер.

Мы с Лилиан смотрим на Сев, которая сидит возле кота и расчесывает его расческой Бэррона. Подруга смеется.

— Не говори ему.

— Не буду.

Откупоривая вино, она оглядывается через плечо на Сев.

— Итак, теперь, когда девочки занимаются своими делами, что, черт возьми, произошло вчера? Морган сказал, что сюда заявилась Тара.

У меня не было времени рассказать Лилиан обо всем, что произошло после приезда Тары и секса на столе. Не то чтобы я собиралась рассказывать ей о сексе. Слышу журчание воды в ванной и задаюсь вопросом «Можно ли оставлять Кэмдин там одну?». Ей пять лет. Она в состоянии принять ванну сама, верно?

Кэмдин можно оставить без присмотра на несколько минут, Сев — ни в коем случае. Повернитесь к ней спиной, и она сразу попытается оторвать крылья пчеле, чтобы забрать ее жало. Это реальная история. Я не знаю, как пчелы выживают в эти холодные зимы, но она нашла одну. Это не имеет ничего общего с тем, что происходит у нас здесь, среди кучи рождественского печенья.

— Эй? — Лилиан наливает себе бокал вина и щелкает пальцами перед моим лицом. — Что случилось?

Бросаю взгляд на Сев, будучи неуверенной, слышит ли она нас. Не из-за того, что ее может интересовать наш разговор, а потому что в данный момент она снимает с елки все украшения. Это происходит каждый день и сводит Бэррона с ума, потому что он постоянно на них наступает.

— Да, она заявилась сюда и рассказала Бэррону правду обо мне.

Лилиан широко распахивает глаза, потягивая вино.

— Серьезно?

— Ага. — Убираю принадлежности для приготовления печенья, так как боюсь, что, если я ничего не буду делать, то не смогу сохранить притворную видимость спокойствия на своем лице. Меня пугает то, что будет дальше. После Рождества. Бэррон попросил меня остаться на Рождество, но что потом? Мне нужно уезжать?

— Что сказал Бэррон?

Пожимаю плечами.

— На самом деле, немного. Он спросил, сказала ли Тара правду, а потом мы занимались сексом на кухонном столе.

Лилиан теряет дар речи, и ее взгляд падает на стол, за которым она сидит в данный момент.

— Ты его продезинфицировала?

— Да. А ты продезинфицировала джип Джейса?

Подруга широко улыбается и делает еще один глоток вина.

— Не-а. Значит, он не разозлился?

Я думаю о безумном сексе и его молчании той ночью.

— Конечно, Бэррон разозлился, но я не знаю. Это все неловко, и я не знаю, что сказать. Кроме того, что мне жаль, что я не рассказала ему раньше. И теперь чувствую себя величайшей тупицей.

Лилиан допивает вино в бокале и наливает себе новую порцию. Я завидую ей, поэтому достаю виски, и, не успеваем мы и глазом моргнуть, как напиваемся. Двадцать минут спустя, когда я выбалтываю все свои самые сокровенные секреты Лилиан и Сев, которою совсем не интересует то, о чем мы говорим, до меня доходит, что вода в ванной комнате все еще течет. Я прислушиваюсь и слышу плеск воды и хихиканье.