Когда на небе нет звёзд

Марк расслабился в кресле, под детальное описание морщинистой кожи, впалых глаз и усталого, злого взгляда. Он слушал сначала внимательно. Затем, в пол уха, то и дело отвлекаясь на какие то свои случайные мысли. А потом сам не заметил, как слова Мира стали монотонными, расплывчатыми, еле различимыми. А сам он (Марк) придался далеким воспоминаниям о его буднях в этой же больнице, на четвертом этаже, в качестве пациента… Дни, когда он спал по десять часов; когда его хвалили за рисунок вазы или победу в шашках; когда за полностью съеденный обед, ему давали сигарету. Дни, когда Марк дрожал от одной мысли, что его сестра посетит больницу чтобы проведать его. В это же время он делил с Миром одну палату. Им было восемнадцать и двадцать шесть лет. Марку нравился Мир. За колкие комментарии в сторону врачей и санитаров (однажды в порыве ярости, Мир даже наорал на одного врача и толкнул в тележку с лекарствами. Хотя это вряд-ли можно причислить к плюсам. Врач – Мария Литто, нравилась всем пациентам. В том числе и Миру. До сих пор непонятно, почему Мир это сделал. Он сам никогда не говорил о той истории).

Так же Марку нравилось отсутствие у своего соседа привычки задавать тысячи личных и неудобных вопросов. И, что Марк ценил больше всего, за некую моральную силу, которой так недоставало ему самому. Единственный его минус, который признавал сам Мир, был в его многочисленных жалобах, в основном ночью, когда больница утихала и свет в коридорах выключался. И даже эти жалобы, Марка не раздражали. А, спустя некоторое время, он и вовсе не мог заснуть без них, как без материнской колыбельной.

Мир жаловался на врачей; на свое невезение; на свою плохую память; на бездарность в рисовании. Так же, он жаловался на посетителей больницы и вообще всех, кто не являлся пациентом. Даже на свою маму. Мир говорил о том, как это ужасно, что кто-то может просто прийти и увидеть тебя в таком сальном, нелепом и болезненном виде. И под конец, когда Марк уже начинал проваливаться в сон, Мир жаловался на головную боль, и на то, что ему приходится упрашивать медсестер, дать ему аспирина.

Марк однажды, пообещал после их выписки, хоть каждую неделю покупать ему аспирин. Мир, в эту выписку не верящий, со своей стороны, шутливо поклялся покупать сигареты своему соседу хоть каждый день.

Погруженный в воспоминания, Марк не заметил, как прошел целых полчаса. А, погруженный в свой рассказ, Мир, не заметил, что его совсем не слушают. Спустя еще двадцать минут они попрощались. Мир пошел завтракать. А Марк решил прогуляться по парку, недалеко от больницы. Посидеть на лавочке, посмотреть на деревья, птиц, людей. Воспоминания никак не могли оставить его в покое. Слишком большим был контраст между Марком прошлым и Марком теперешним. Слишком приятной была мысль, что прошлый Марк остался в той палате, на четвертом этаже, и никогда больше не вернется. Приятно также было прослеживать, в какие моменты менялись те или иные черты его характера. Как уходили робость, страх, податливость, привычка мямлить себе под нос. Как голос становился громче, взгляд острее и потихоньку начинали проклевываться зерна дара убеждения, и дара влиять на людей… Вдруг, он припомнил недавние события. Свои слова, действия. И в его груди в одночасье похолодело. Его мозг атаковала острая, болезненная, язвительная и, каждую секунду, все больше набухающая мысль. Так ли сильно он изменился? А что, если прошлый Марк обманул его, и каким-то образом, сумел сбежать из своей палаты? А что (и это было самым пугающим) что, если Марк никогда и не менялся?

Девятая глава

Мир

Пару недель назад меня выписали. За это время не происходило ничего примечательного. Я бродил по дому. Наслаждался запахом своей комнаты и особенно своей кровати. Ел. Говорил с собой. Говорил с мамой. С собой больше, чем с мамой. Смотрел телевизор. Иногда в окно… Я вспомнил слова Второго. Стало немного не по себе.

Прямо сейчас я надеваю пальто и ботинки. Кладу в карманы деньги, ключи. Сегодня одиннадцатое февраля, «день метели», своеобразный праздник. Для кого-то он даже важнее дня рождения. Не отмечать его, простительно только таким, как моя мама. Людям, что круглосуточно заняты. Людям, что прямо сейчас на работе.

Я на улице. Иду в направлении ненорбара, через узкую аллею. Поворачиваю на право, вижу через дорогу от себя женщину. Она сидит на бордюре, что-то говорит и разливает вокруг себя молоко. Неподалеку от нее, столпилось десятка два человек. Я останавливаюсь. Мне интересно, чем все это закончится.

Прошло минут пять. К женщине подъехала машина, из которой вышли два санитара. Они подняли ее, вежливо и аккуратно посадили в машину и уехали. Я пошел дальше.

Ненорбар переполнен людьми. Как иначе?