»Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин…» (СИ)

Где в тех громких процессах над военной элитой были обвинения в том, что командир проявил хоть какую-то инициативу? Где и кого тогда расстреляли за то, что он полновластно командует вверенным ему подразделением?

А у нас отступает стрелковый полк, солдаты бредут толпой, командиров не видно, никто не командует. Командиры тоже бредут. Потому что, как объяснили нам потом Хрущёв с Микояном, не могли они командовать из-за гнетущей атмосферы репрессий.

Но, простите, а почему Панфилов командовал? Почему Рокоссовский командовал? Почему у них командиры не брели понуро в глубине солдатской толпы?

И вообще, как так получается?

Решения командир обязан принимать по должности. В соответствии с требованиями воинских уставов. Бездеятельность в военное время является преступлением, подлежащим суду военного трибунала. Так что же это за страх такой, который пересиливает страх перед трибуналом? Что это за атмосфера такая, которая толкает такого командира прямиком к расстрельной статье?

А ведь страх такой в действительности всегда на войне существует. Когда воин бежит с поля боя, он забывает страх перед расстрелом за это бегство. Здесь не» атмосфера», конечно. Здесь просто животный страх за свою жизнь. Страх перед противником, несущим ему смерть. И желание оказаться от неё подальше. Вот и всё объяснение. Простое и вечное. От начала времён.

Нет, придумали сюда ещё и какую-то ничем не измеримую субстанцию, назвали её 'атмосферой', накрутили политики на обычное поведение человека в экстремальных условиях.

А на самом деле всё ведь совсем просто.

Как человек жил до тяжкой минуты, так он себя в ней и проявляет. И страх, кстати, ему любой человек подвержен. Но один ему поддаётся, другой нет. Конечно, многое решает характер. Но и характеру многое может помочь. Например, опыт. Например, умение. Знание, в конце — концов. Не зря говорят, что нет ничего страшнее неизвестного.

Если же человек не умеет и не знает, его характеру ничто не помогает бороться со страхом. Если он знает и умеет, то здесь и бояться часто некогда. Воевать надо.

Так же, кстати, обстоит дело и с инициативой.

На примере Панфилова и Рокоссовского хорошо видно, что инициативу обычно проявляют безбоязненно тот, кто хорошо знает своё дело.

А вот тот, кто дела своего не знает, то не просто не в состоянии проявить даже малейшей инициативы. Такой командир будет бояться принимать решения даже стандартные. Даже в рамках устава. Потому что не знает, как воевать даже в этих самых рамках.

Так что же удивительного в том, что такой командир вовсе отстраняется от командования?

Он не умеет командовать — он старается не принимать решений. Никаких. Какая уж здесь инициатива?

Замечательный писатель Иван Фотиевич Стаднюк, много сделавший в своё время для развенчания сталинизма, оставил нам свои воспоминания, которые назвал весьма многозначительно.»Исповедь сталиниста».

Книга интересная, но вспомнил я её сейчас из-за совсем небольшого штриха, упомянутого автором в рассказе о первых днях войны.

Вот как она начиналась для двадцатилетнего младшего политрука (лейтенанта по общевойсковому), выпущенного из училища всего за месяц до начала войны.

«…Об этом мне стало известно в последних числах июня или первых числах июля сорок первого, когда вокруг меня, умевшего читать немецкие топографические карты (наши были весьма приблизительными), знавшего после выучки в военном училище и самое элементарное — как безошибочно пользоваться компасом и прокладывать для маршрута» ломаный» азимут, сколотился отряд в девяносто шесть человек и мы сквозь леса и болота пробивались на восток. Удручало, правда, одно обстоятельство: в отряде были строевые командиры в воинском звании выше моего, но никто почему-то не хотел брать на себя командование…»

И ведь те командиры, о которых упомянул И. Ф. Стаднюк, это не самые худшие. Они не сбежали. Они не сняли с себя знаков различия. Они честно пробирались из окружения на соединение со своей армией. Но вот за командование никто из них браться не хотел.

А давайте-ка спросим. Почему?

Да, это часто встречается в жизни. Человек не хочет брать на себя ответственность. Не хочет лишних усилий, хлопот, с ними связанных. Не хочет нервничать и портить с кем-то отношения. Но здесь-то ситуация другая. Здесь речь идёт о жизни и смерти. Его собственной, между прочим. Выйдет отряд благополучно, он будет жить. Не выйдет, будет ему очень плохо. Так неужели, если он понимает, что справится с делом лучше, чем кто-то другой, он будет отсиживаться за чужой спиной и покорно исполнять чьи-то решения?

Можно, конечно, возразить, кивнув снова на характер человека. Но характер-то ведь не появляется из ничего, он ведь тоже вырабатывается практикой… Как и профессиональные навыки. Как и знания.

И ведь здесь, в конкретной ситуации окружения, кто тебя вызовет за неудачу на партком? Нет над тобой здесь начальников, так чего бояться?