Когда настанет время возмездия (СИ)

Я не оборачиваюсь, несусь вперёд, даже не смея предполагать, что сугробы могут замедлить скорость. Чем быстрее уберусь на далекое расстояние, тем скорее смогу помочь Николе. На задворках разума витает странное понимания, что на левую сторону больше не давит чувство дискомфорта, что может значить только одно, — гибриды оттуда больше не приближаются. В голове не хватает места для рассуждений, что бы это могло значить, так как все мысли заняты лишь просторами снега перед глазами. Впереди виднеется какая-то пустошь, но из-за выступающих от режущего ветра на глаза слёз, белизна размывается, стирая границу, разделяющую небо от земли. Наконец, мне кажется, что давление стихает со всех сторон, оно по-прежнему есть, но ощущается не более чем невесомая ткань поверх кожи. Возможно, это и имел в виду Никола, говоря более-менее безопасное расстояние. Если что-то почувствую, просто продолжу бежать, но оставлять так надолго его без поддержки уже не выдерживает совесть. Я останавливаюсь и припадаю плечом к одинокому дереву. Несколько секунд трачу на отдышку и усмирение дрожи в руках, пытаясь разжать замёрзшие пальцы с пистолета. Беру его в левую руку, а правой пару раз прокручиваю в запястье, разгоняя неприятное покалывания. Затем гляжу по сторонам, убеждаясь, что действительно умчалась на достойное расстояние, и только после достаю из кармана телефон Николы. С первого нажатия кнопки экран загорается, но стоит мне отыскать телефонную книгу, как устройство снова начинает сопротивляться пролистыванию номеров. Пробую поступить по-другому, но, вбивая буквы в поисковую строку, ничего не происходит. Я неимоверно злюсь. Ладно, возможно это тот самый момент, чтобы признаться, как бесполезны современные гаджеты в экстренных ситуациях. «На улице сколько? Максимум — 15, а толку от телефона уже никакого!»

Если переживу сегодняшний день, даю клятвенное обещание, что куплю себе булыжник, созданный специально для всех погодных условий, с минимумом функций, но зато способный выполнять главную — звонить. Ещё пару секунд и экран окончательно меркнет. Я психую, едва ли сдерживаясь, чтобы не расколотить вещь об каменную кору дерева. И так бы и сделала, если бы вещь была моей.

От разочарования и беспомощности хочется зарыться в сугроб и кричать, кричать, и кричать, понося несправедливость жизни, но останавливает понимание, что сделаю только хуже. Накрывает чувство вины, самостоятельно придумать что-то дельное совсем не выходит. Да, я совершенно также бесполезна, как супернавороченный смартфон.

Ладно, нужно взять себя в руки и подумать, попытавшись сконцентрироваться на главном…

Попытка терпит провал.

Но не потому, что сконцентрироваться не получается. Напротив, выходит очень даже хорошо. Или обычно, учитывая, что последние несколько минут я ни зачем не наблюдала, а теперь… Шаткий вздох срывается с губ, звуча жалко и поражено. Сколько бы опыта ни набралась за последнее время, происходит раз за разом одно и то же — я вновь лажаю, забывая держать инстинкты включёнными на фоновом уровне.

Медленно поднимаю голову, смотря перед собой. Один гибрид. Поворачиваю вправо — второй. Предполагать, что где-то может быть третий? Нет, у меня не хватит запала, чтобы справиться с вспышкой паники. Спокойней, двое не такая уж и проблема, разве не так говорил Алек? Плюс у меня есть пистолет.

Я вспоминаю о нём очень вовремя. Я почти уверена, что у этого существа нет абсолютно ничего, кроме одного — голода, но он словно распознаёт микроскопический жест едва дрогнувшего пальца, в попытке увереннее прочувствовать его наличие в руке. Ранее подбирающийся точно гепард к дремлющей жертве, гибрид неожиданно переходит на сверхбыстрый бег, и у меня есть ровно секунда, чтобы поднять руку и выстрелить.

Да здравствует адреналин, иного разумного объяснения нет, как с одной попытки получается попасть в голову.

Гибрид падает, и это заставляет встрепыхнуться второго, подбиравшегося также осторожно, словно боялся спугнуть ничего не подозревающую дичь.