Когда настанет время возмездия (СИ)

— Никогда не перестану восхищаться тому, как легко тебя смутить, принцесса. Ты можешь колотить меня, обзывать, кричать, что ненавидишь, и выставлять перед подругой геем, но стоит тебе хотя бы подумать, что меня может что-то обидеть, вся робеешь и не можешь произнести и слова, — выдаёт Алек и дарит мне по-настоящему ослепительную улыбку.

Я же в ответ дарю ему убийственный взгляд.

— Я обязательно сожгу ту самую записную книжку, в которую ты заносишь все мои грехи, как только узнаю, где ты её хранишь, — обещаю Алеку, очень даже правдоподобно угрожая.

И теперь он смеётся в голос, покачивая головой.

— Ты совершенство, принцесса, — говорит он так до простого обычно, словно не заставляет замереть моё сердце, и спокойно возвращается к теме разговора, возможно, даже не подозревая, что у меня всё ещё сбито дыхание. — Но нет, не переживай, я не питаю к Софии абсолютно никаких тёплых чувств благодарности. Всё, что она делала, так это пыталась воспитать своего очередного преданного её идеям лидера, не больше. Не будь я сыном своего отца, ей бы было абсолютно без разницы, кто мы с Дамом и кому стоит отдать нас на обучение. Я никогда не питал иллюзий на этот счёт, как бы она ни старалась внушить, что заботиться о нас.

На этом моменте я забываю, что ещё минуту назад моё сердце порхало от счастья, оно с досадой сжимается, хотя и вижу, что Алек вполне буднично может говорить об этом.

— И вот тут то она и заслуживает уважения, — продолжает он, и я с недоумением выгибаю бровь. Похоже, у нас разные представления о уважении. Однако следом он поясняет свои выводы. — Сама подумай, она умна, расчётлива и холоднокровна. Каждый её ход взвешен и продуман. Она не делает ошибок, а если и делает, всё равно обращает их в свою выгоду. София единственная старейшина женщина на сегодняшний день, и она без заминки уничтожила своего мужа, когда он попытался устроить переворот, чтобы занять её место. Она буквально растоптала его репутацию, выставила слабаком и отвернула от него девяносто процентов всех Альф. Ему пришлось уехать подальше от всех, потому что его не принимали ни в одном нашем обществе. После она не подпускала к себе ни одного мужчину, так и не вышла замуж второй раз, и её не остановило, что она осталась с единственной наследницей рода, — Алек делает короткую паузу, чтобы взглянуть на меня. — Хотя тут судьба сыграла с ней злую шутку, Несс она так и не смогла привить свои устои и ценности, что до сих пор является её единственным промахом.

Он заканчивает говорить и отворачивается обратно к дороге, а я некоторое время молчу, не спеша соглашаться с ним. Бесцельно смотрю в лобовое стекло и думаю о том, что однажды стала свидетельницей разговора Несс и Софии. И Алек не совсем прав, называя это всего лишь промахом. София так отчаянно старалась сделать из дочери свою копию, что вышло всё с точности наоборот. Несс стала её полной противоположностью, желающей бежать от неё подальше и проводить время с теми, кто нарушает все правила.

— Нет, Алек, София точно не вызывает уважения, — говорю после недолгого молчания. — Она вызывает лишь жалость. Даже собственная дочь не желает проводить с ней время.

На это Алеку нечем возразить. Он бросает на меня лишь короткий взгляд, а затем ведёт машину несколько минут, о чем-то размышляя.

— В её мире чувства не играют абсолютно никакой роли, — его голос какой-то отрешенный, словно сам Алек находится далеко от настоящего момента. — Софии куда важнее получить от Несс повиновения и признания, нежели её любовь. Поверь, она вряд ли будет страдать, что дочь не спешит присоединиться к ней за завтраком или ужином. Куда сильнее по ней ударяет, что Несс выбрала неравного себе в пару. — Алек снова смотрит на меня, будто что-то хочет донести следующими словами. — София не та, кто будет беспокоиться о благополучии своей дочери.

Слышу, как неосознанно скрипнули мои зубы. Я даже не поняла, когда успела сжать до такой степени челюсти, стараясь сдержать собственные эмоции. Я не хочу злиться на Алека, что он не упустил момент напомнить мне о моей матери, намекнув, что видит в её поступках заботу и беспокойство. Но я злюсь, и чтобы не дать разыграться этому сильному и яркому чувству, вызванному отнюдь не его словами, стараюсь переключиться обратно на тему Софии.

И снова возвращаюсь к главному.

— Значит, мы собираемся обмануть совет через Софию? — вопрос ещё даже не успевает вырваться в воздух, когда у меня назревает ответ. — Она нам не поверит, после стольких дней молчания.

Алек тоже так думает, поэтому кивает. Слава богу, при этом он не заостряет внимание на том, что я улизнула от разговора.

— Нет, не поверит, — говорит он ещё более уверенней, — но и не подставит под сомнение свою власть, а для этого ей надо будет что-то дать совету. Этого времени нам хватит, чтобы разобраться с Орденом. Большего нам пока и не надо.