Когда настанет время возмездия

— Предупреждаю, если она окажется ранена, а ты при этом цел, я сам лично сверну тебе шею, — угрожающе цедит он, но разве это когда-то трогало Елая.

Он безмятежен, как всегда. Мне кажется, что он не испугается, даже если за ним лично явится смерть.

— Не бзди, блондинчик, я запомнил все эти слова ещё две недели назад, — бросает он скучающим тоном голоса, а затем как ни в чём ни бывало смотрит на меня. — Ну? Теперь-то мы можем идти?

На сей раз я бросаю взгляд на Алека, прежде чем кивнуть, но он до сих пор сопротивляется, в его глазах столько невыраженных слов, что они буквально горят сплошным отрицанием. Его рука съезжает к моим пальцам, и он переплетает их со своими, а затем смотрит на них. Его кадык движется, это решение даётся ему слишком тяжело. Но когда он его принимает, я буквально могу видеть, как целая частичка него в некотором смысле отрывается вместе со мной. Его пальцы скользят вниз, разнося воздушным прикосновением сотни тысяч мурашек по всему моему телу.

Последнее касание, и будто что-то обрывается. Моё сердце чувствует себя отвратительно гадко. Но должна уйти сейчас, пока Алек готов отпустить меня.

— Встретимся на той стороне, — шепчу, когда наши взгляды встречаются, и ненавижу то, что вижу в его глазах.

— По другому и быть не может, принцесса, — говорит он с удручающей мягкостью в голосе, а мне будто кто-то снова и снова сжимает сердце.

Впервые за всё время мне хочется утешить Алека, остаться с ним, чего бы это ни стоило. И как минимум пообещать, что всё будет хорошо. Очень хочу. Но абсолютно не имею на это никакого права. Нельзя давать ложных обещаний, когда сам не уверен в их исполнение.

Единственное, в чём точно могу заверить, — я люблю тебя. И эта фраза последнее, прямо перед тем как развернуться и последовать за Елаем, оставляя Алека так и стоящего на одном месте и до последнего смотрящего на меня, пока мы не скрываемся за толщей деревьев.

Елай теряет одну очень важную вещь — своё чувство юмора, потому что «серьёзный Елай» намного хуже «веселого». Лучше бы он раздражал, чем навеявал ощущение, что мы идём на поминки.

Хотя, если подумать…

Нет, об этом я думать точно не буду. Скорее ударю Елая за то, что он нагоняет такую обстановку. Между нами и так всё было сложно, что мы не могли находиться и дольше секунды наедине, а сейчас так и вовсе не покидает ощущение, что я что-то ему должна.

Возможно, время?

То, которое я жила в своё удовольствие, когда он днями напролёт исполнял прихоти больного придурка. Этот разговор до сих пор так не остыл в памяти, напротив, с тех пор я практически только о нём и размышляю, всё прокручивая мысль, что я ни разу о родителях не думала, когда Елай же в это время делал всё, чтобы сегодняшний день наступил.

И это как минимум совестно.

— Вот тут, тут и тут самые просматриваемые по камерам зоны, — показывает мне Елай места на импровизированном плане базы, что он сделал по памяти, — когда Виталий отключит все системы безопасности, у нас будет окно всего в три минуты, пока не включатся резервные камеры, — вновь проговаривает он наш план, а потом смотрит на меня. — Уверена, что справишься?

Это он про крышу — наш единственный путь, по которому можно добраться незамеченными, а заодно сообщить всем полное расположение охраны. С тех самых пор, как Никола показал мне мои возможности, я больше ни разу не экспериментировала с высотой, и не хочу начинать, но кроме меня Виталий никому не сообщит новый код безопасности, с помощью которого мы сможем попасть во все отсеки, после его замены из-за отключения.

— А у меня есть выбор? — спрашиваю я с выражением, но Елаю, конечно же, нечего ответить, а очевидное он сам не хочет озвучивать, поэтому делаю это за него: — То-то и оно, — тихо выдыхаю я и смотрю вновь на забор, просто прикидывая, как именно должна буду через него перебраться.

Сложности начнутся уже с него.

Елай, кажется, думает так же. Он перехватывает мой озадаченный взгляд, и его собственный тут же становится мрачным.

— Ты справишься, — это он уверяет сам себя, как я понимаю, потому что его голос звучит не особенно-то и убедительно.

Очень обнадёживающе.

— Ладно, — не выдерживаю я, решая поторопить события, и уже наконец выяснить ответ на вопрос «смогу или нет». Просто стоять и смотреть на этот забор результата не даст никакого, и оно может длиться вечно. — Будем импровизировать.

Ага, как же. Хоть я и заимствую фразу Алека, пытаясь выглядеть храброй, сама в этот же момент рассматриваю все возможные выступы, что можно использовать в качестве трамплина, и Елай раскусывает мою ложь.

— Возьми большее расстояние, чтобы обеспечить себе хороший разбег, — говорит он как бы между прочем.

Ещё он распознаёт и замысел, игтриган, оказывается, я тоже так себе. Если выберемся, надо обязательно поработать над невозмутимостью в экстренных ситуациях, чтобы меня не разоблачали в первые же секунды. Я киваю Елаю, неохотно принимая его совет, который весьма легко выдаёт моё отношению к собственному успеху.

Он протягивает мне телефон.

— Пора начинать.