Когда наступит прошлый год [litres]

Кэти стояла в углу приемной Белого дома и читала гомеогазету «Нью-Йорк таймс». На ней было темное пальто, лицо покрывала обильная косметика, которая все равно не могла скрыть бледность. Глаза женщины казались огромными и полными боли.

Когда появился Эрик, Кэти подняла взгляд и сказала:

— Я как раз читаю про тебя. Похоже, ты оперировал Молинари и спас ему жизнь. Поздравляю.

Она улыбнулась, но как-то бледно и неуверенно.

— Отведи меня куда-нибудь выпить кофе. Мне многое нужно тебе сказать.

— Тебе не о чем со мной говорить, — ответил он, не в силах скрыть беспокойства в голосе.

— После того как ты уехал, я поняла одну важную вещь, — продолжала Кэти.

— Я тоже. А именно то, что мы правильно сделали, расставшись.

— Странно, поскольку я пришла к совершенно противоположному выводу.

— Вижу. Ты приехала сюда. Послушай, по закону я не обязан быть с тобой. От меня требуется только…

— Ты должен выслушать то, что я хочу тебе сказать, — невозмутимо заявила Кэти. — С моральной точки зрения неправильно просто так взять и уйти. Это слишком легко.

Он вздохнул. Хорошая философия для достижения намеченной цели. Но так или иначе, он уже угодил в ловушку.

— Ладно, — кивнул доктор. — Я не могу так поступить, не имею права с чистой совестью заявить, что ты мне не жена. Пойдем выпьем кофе.

Он почувствовал, что это судьба — возможно, всего лишь более мягкая форма его стремления к самоуничижению. Доктор сдался, взял Кэти под руку и повел ее по коридору мимо охранников к ближайшему кафе в Белом доме.

— Ты плохо выглядишь, — заметил он. — Слишком бледная и напряженная.

— С тех пор как ты уехал, мне не везло, — призналась она. — Похоже, я и в самом деле полностью от тебя зависима.

— Симбиоз, — подытожил он. — Весьма нездоровый.

— Вовсе нет!

— Именно так. Доказательства видны как на ладони. Нет, я не собираюсь возвращаться к прежним отношениям.

Эрик был уверен в этом, по крайней мере, в данный момент, настроился за это бороться, посмотрел на нее повнимательнее и добавил:

— Кэти, ты выглядишь так, будто чем-то больна.

— Это все потому, что ты крутишься рядом с Молем, начинаешь привыкать к обществу больных. Я прекрасно себя чувствую, просто немного устала.

Но она явно уменьшилась, вроде как усохла. Будто от старости, но не совсем. Неужели их разрыв мог настолько ее потрясти? Эрик сомневался в этом. Но его жена со времени их последней встречи стала выглядеть намного хуже, и ему это не понравилось, несмотря на неприязнь к ней.

— Лучше пройди полное обследование, — посоветовал он.

— Господи! — возмутилась Кэти. — Я здорова. То есть буду здорова, если нам удастся уладить недоразумение.

— Разрыв отношений — это вовсе не недоразумение, а полная реорганизация жизни, — сказал Эрик.

Он взял с подноса две чашки кофе и расплатился с роботом-кассиром.

Когда они сели за столик, Кэти закурила и начала:

— Хорошо, признаюсь наконец! Без тебя я полностью разваливаюсь. Тебя это не волнует?

— Волнует, но это вовсе не означает…

— Ты спокойно позволил бы мне умереть!

— У меня есть пациент, который занимает все мое время и внимание. Я не могу одновременно лечить тебя.

«Особенно если мне этого на самом деле не хочется», — мысленно добавил он.

— Но тебе нужно только… — Она вздохнула и мрачно отхлебнула кофе.

Эрик заметил, что рука ее дрожит, почти как при болезни Паркинсона.

— Ладно, неважно. Просто позволь мне вернуться, и тогда я почувствую себя лучше.

— Нет, — ответил Эрик. — Честно говоря, я в это не верю. Твоя болезнь возникла вовсе не из-за этого. Должна быть какая-то другая, более серьезная причина.

«Я не просто так стал врачом, — подумал Свитсент. — Способен с ходу распознать симптомы прогрессирующей болезни».

Но пока что доктор не мог поставить диагноз.

— Думаю, ты знаешь, что с тобой происходит, — без обиняков заявил он. — И могла бы мне об этом сказать, если бы хотела. Поэтому теперь я должен быть осторожен как никогда. Ты не говоришь мне всего, что должна, ведешь себя нечестно и безответственно, а так далеко не…

— Ладно! — Кэти уставилась на него. — Я больна, признаюсь! Но это, скажем так, моя личная проблема. Она не должна тебя волновать.

— Похоже, дело дошло до повреждений в мозгу, — сказал Эрик.

Она резко подняла голову и побледнела еще сильнее.

— Кажется, я сделаю нечто такое, что может оказаться на самом деле преждевременным и чересчур радикальным шагом, но все-таки попытаюсь и посмотрю, что из этого выйдет, — внезапно добавил Эрик. — Я прикажу тебя арестовать.

— Господи, за что?

Она в панике посмотрела на него, подняла руки, будто пытаясь защититься, затем снова их опустила.

Эрик встал и подошел к работнице кафе.

— Прошу прощения, мисс, — сказал он. — Не могли бы вы позвать к моему столику охранника?

— Да, сэр, — ответила женщина, удивленно моргнула, но более никак не проявила беспокойства.

Она повернулась к мальчишке-посыльному, который без дальнейших слов помчался на кухню.

Эрик вернулся к столику, сел напротив Кэти и снова взялся за кофе, пытаясь сохранять спокойствие и одновременно готовясь к предстоящей сцене.