Когда наступит прошлый год [litres]

Глядя на него, он почувствовал, как начала таять реальность, окружающая его. Мир уплывал прочь, а Свитсент судорожно цеплялся за него, пытался удержать.

— Удачи, доктор, — глухо бросил Фестенбург и через мгновение тоже превратился в сгусток тумана, который закружился вокруг Эрика, слился с исчезающими остатками стола, стен, предметов, еще секунду назад казавшихся вполне материальными.

Врач пошатнулся, попытался удержаться на ногах, но потерял равновесие и полетел в тошнотворную бездну. Потом он почувствовал, как голова раскалывается от боли, поднял взгляд и увидел вокруг себя столики и людей в кафе Белого дома.

Его окружала группа зевак. Вид у них был озабоченный, но неуверенный. Они предпочитали к нему не прикасаться, оставаться зрителями.

— Спасибо за помощь, — прохрипел он и с трудом поднялся.

Люди смущенно разошлись к своим столикам, оставив его одного. Хотя нет — с Кэти.

— Ты отсутствовал минуты три, — заявила она.

Доктор молчал, не желая с ней разговаривать и вообще иметь хоть что-либо общее. Его тошнило, ноги дрожали, голова словно разваливалась на куски.

«Видимо, так себя чувствуют люди, отравившиеся окисью углерода», — подумал он.

Про это писали в старых учебниках. Свитсент испытывал такое ощущение, будто вдохнул саму смерть.

— Я могу чем-то тебе помочь? — спросила Кэти. — Помню, каково мне было в первый раз.

— Сейчас я отведу тебя в лазарет, — ответил Эрик и схватил жену за руку.

Ее сумочка ударилась о его бок.

— Свои запасы ты наверняка держишь именно тут, — сказал он и вырвал сумочку у Кэти.

Через мгновение доктор держал в руке две продолговатые капсулы. Он сунул их в карман и вернул сумочку.

— Спасибо, — язвительно бросила она.

— Это тебе спасибо, дорогая. Как же мы друг друга любим на этом новом этапе нашей супружеской жизни.

Он повел ее к выходу из кафе. Она шла рядом, не сопротивляясь.

«Хорошо, что я не заключил никакой сделки с Фестенбургом, — подумал Эрик. — Но это еще не конец. Дон все равно будет пытаться добраться до меня. Однако я имею одно преимущество, о котором желтолицый составитель речей для Молинари пока что не знает».

После встречи в две тысячи пятьдесят шестом году Эрику стало ясно, что у Фестенбурга имеются политические амбиции, он каким-то образом попробует совершить государственный переворот и будет пытаться купить себе поддержку. Мундир Генерального секретаря ООН оказался фальшивым, но устремления Дона были самыми настоящими.

Хотя вполне возможно, что этот период карьеры Фестенбурга еще не начался.

В данный момент молодой способный юрист уже никак не мог застать Эрика Свитсента врасплох, поскольку год спустя, в будущем он выдал все свои намерения. Однако он не осознавал последствий своего поступка, да и не знал о нем, находясь в настоящем времени.

Это была серьезная политическая ошибка, которую уже не исправить. Особенно если учесть, что на сцене присутствовали и другие политические деятели. Некоторые из них обладали огромным могуществом.

Одним из них был Джино Молинари.

Эрик поместил жену в лазарет Белого дома и заказал разговор по видеофону с Джонасом Эккерманом из корпорации «Меха и красители».

— Значит, ты уже знаешь про Кэти, — сказал Джонас. Вид у него был не слишком довольный.

— Не буду спрашивать, зачем ты это сделал, — ответил Свитсент. — Я звоню, чтобы…

— Что я сделал? — По лицу Джонаса пробежала судорога. — Она сказала тебе, будто я дал ей этот наркотик, да? Это неправда, Эрик. Зачем мне такое? Сам подумай.

— Не будем сейчас об этом. — Доктор торопился. — Во-первых, меня интересует, знает ли что-нибудь Вирджил про йот-йот-сто восемьдесят.

— Да, но не больше меня. У него не…

— Я хотел бы поговорить с боссом.

Джонас неохотно переключил разговор на кабинет двоюродного деда.

Через секунду на экране появилось лицо старика, который простодушно улыбнулся, увидев, кто ему звонит.

— Эрик! Я читал в газете!.. Ты уже однажды спас ему жизнь. Я знал, что ты справишься. Ну а если будешь так делать каждый день!.. — Вирджил радостно захихикал.

— Кэти подсела на йот-йот-сто восемьдесят. Мне нужна помощь. Я должен ее вылечить.

Лицо Эккермана посерьезнело.

— Это ужасно! Но что я могу сделать, Эрик? Конечно, мне очень хотелось бы помочь. Мы тут все просто обожаем Кэти. Ты врач, должен что-то сам придумать.

Он пытался бормотать что-то еще, но Свитсент перебил его:

— Скажите мне, с кем связаться в филиале, который производит йот-йот-сто восемьдесят.

— Ах да, верно. «Хэзелтайн» в Детройте. Подумаем, к кому лучше всего обратиться. Может, к самому Берту Хэзелтайну? Одну минуту. Ко мне пришел Джонас и что-то говорит.

На экране видеофона появилось лицо внучатого племянника.

— Я пытался тебе это сказать, Эрик. Как только мне стало известно о состоянии Кэти, я сразу же связался с «Хэзелтайном». Они уже кого-то послали. Этот человек на пути в Шайенн. Я сообразил, что Кэти после своего исчезновения появится именно там. Держи меня и Вирджила в курсе, сообщай, как у нее дела. Удачи.

Джонас исчез с экрана, явно довольный тем, что внес свой вклад.