Когда наступит прошлый год [litres]

Через пятнадцать минут он в очередной раз входил в изящное, окутанное серым сиянием здание в форме бескрылой птицы. Доктор прошел по знакомому коридору, ведшему к его кабинету или к тому, что до недавнего времени было таковым.

Мисс Перт, секретарша Эрика, удивленно заморгала.

— О, доктор Свитсент! Я думала, вы в Шайенне!

— Джек Блэр здесь? — Врач окинул взглядом помещение, но не увидел своего ассистента.

Однако в дальнем его конце маячил Брюс Химмель с инвентаризационным списком и блокнотом.

— Как решился вопрос с публичной библиотекой в Сан-Диего? — спросил его Эрик.

Химмель удивленно выпрямился.

— Я подаю апелляцию, доктор, и ни за что не сдамся. Каким чудом вы снова оказались в Тихуане?

Послышался голос Тил Перт:

— Джек наверху, на совещании с мистером Вирджилом Эккерманом, доктор. У вас усталый вид. В Шайенне наверняка полно работы, да? Такая огромная ответственность.

В ее голубых глазах с длинными ресницами читалось сочувствие. Большие груди будто слегка округлились.

— Сделать вам чашку кофе?

— Да, спасибо.

Он сел за стол и какое-то время отдыхал, размышляя над событиями последнего дня.

«Странно, что все эти события выстроились в цепочку, которая в конце концов привела меня в исходную точку, к собственному стулу. Не конец ли это в каком-то смысле? Не сыграл ли я уже свою маленькую — а может, и весьма значительную — роль в галактической авантюре с участием трех рас? Или четырех, если считать созданий с Бетельгейзе, похожих на гнилые груши. Возможно, я сделал свое дело. Достаточно одного звонка Молинари в Шайенн, и я снова стану врачом Вирджила Эккермана, буду заменять очередные отказывающие органы. Но остается еще Кэти. Где жена? В клинике корпорации или в какой-то больнице в Сан-Диего? Возможно, она пытается жить как раньше, несмотря на наркотическую зависимость, снова работает на Вирджила. Она смелая женщина и будет бороться до самого конца».

— Кэти здесь? — спросил он у Тил Перт.

— Сейчас проверю, доктор. — Секретарша нажала кнопку интеркома, укрепленную на столе. — Кофе стоит рядом с вами.

— Спасибо. — Он с облегчением сделал глоток.

Почти как в старые добрые времена, кабинет всегда оставался для него оазисом, в котором все было осязаемым, свободным от путаницы и беспорядка домашней жизни. Здесь он мог притворяться, что люди приятны друг другу, отношения между ними могут оказаться просто дружескими и ни к чему не обязывающими. Однако этого не хватало. Без намного более близких контактов нельзя было обойтись, даже если они грозили стать разрушительной силой.

Эрик взял ручку, бумагу и по памяти записал формулу противоядия от йот-йот-180.

— Миссис Свитсент в лазарете на четвертом этаже, — сообщила мисс Перт. — Я не знала, что она больна. Что-то серьезное?

Доктор протянул ей сложенный листок бумаги.

— Передай Джонасу. Он знает, что это и как с ним поступить.

Врач решил пойти к Кэти и рассказать ей о том, что скоро появится противоядие. У него не оставалось ни тени сомнений в том, что он должен это сделать. К этому его обязывали обычные человеческие нормы приличия.

— Ладно, — сказал он и встал. — Пойду к ней.

— Передайте привет жене, — крикнула ему вслед Тил Перт.

— Обязательно, — пробормотал Эрик.

Кэти лежала на койке, скрестив ноги, босая, в белом шелковом халате, и читала журнал. Казалось, будто она стала старше и словно уменьшилась. Женщина явно находилась под действием сильной дозы успокоительного.

— Привет от Тил, — сказал Эрик.

Кэти медленно, с явным усилием подняла голову и сосредоточила на нем взгляд.

— У тебя для меня какие-нибудь новости?

— У нас есть противоядие. Вернее, скоро будет. Корпорация «Хэзелтайн» должна лишь изготовить небольшую партию и доставить ее сюда. Еще шесть часов. — Эрик попытался ободряюще улыбнуться, но ему это не удалось. — Как ты себя чувствуешь?

— Сейчас неплохо, раз ты принес мне такие известия.

Она вела себя удивительно деловито, даже для человека с шизофреническими наклонностями. Наверняка все дело в успокоительном.

— Это ты нашел противоядие, да? Для меня?

Наконец жена все вспомнила и добавила:

— Ну да, и для себя тоже. Но ты мог сохранить все в тайне и ничего мне не сказать. Спасибо, дорогой.

«Дорогой». Это слово в устах Кэти причиняло ему боль.

— Вижу, что в глубине души ты до сих пор меня любишь, несмотря на то как я с тобой поступила, — осторожно продолжала она. — Иначе…

— Я все равно поступил бы так же. Считаешь меня моральным уродом? Лекарство должно стать известным и доступным для всех, кто подсел на эту дрянь. Даже для лилистарцев. На мой взгляд, наркотики, создаваемые специально для того, чтобы вызывать зависимость и разрушать человеческий организм, — нечто отвратительное, преступление против жизни.

Он замолчал, мысленно добавив: «А тот, кто подсаживает на них других, — преступник. Его следует повесить или расстрелять».

— Я уезжаю, — продолжил доктор. — Возвращаюсь в Шайенн. До свидания. Желаю удачно вылечиться. Знаешь, противоядие не устраняет уже случившихся физических разрушений, — добавил он, стараясь, чтобы слова его прозвучали не слишком жестоко.

— На сколько я выгляжу? — спросила Кэти.