Когда наступит тьма

Молчание. Они все еще избегали встречаться глазами. В чем же тут подвох?

– И больше ничего? – повторил Карлес.

– Ну что ж: не хочешь, не надо.

– Нет, погоди.

Он представил себе в общих чертах то, что она только что предложила. Но где же подвох?

Теперь она поглядела ему в глаза и, пытаясь подавить улыбку, проговорила: совсем я тебя сбила с толку, да? Но если ты не согласен на это простое условие, обед окончен и все будет по-прежнему.

– Хорошо. Я сделаю заявку.

– Никаких заявок. Импровизация. В частном порядке. Уяснил?

– Ты же знаешь, что я не имею таких полномочий.

– Надо же… А сучку всего пару дней назад катал и никаких заявок не делал.

Если она так пристально за ним следила, то ей могло быть известно все. Включая разговоры с сухопарым.

– Один полет, и дело с концом?

– С нами полетит еще один человек. А ты будешь делать вид, что не имеешь ко мне никакого отношения. Что ты просто нанятый мной пилот.

Тут он все понял. И попытался представить себе, что это может быть за субъект, но ничего не вышло.

– Да или нет? – уточнила Фран, убирая конверт с фотографией в сумку, как будто собралась уходить.

Карлес не мог в это поверить: каким бы невозможным это ни казалось, Фран в кого-то влюбилась. Счастье-то какое, господи боже.

– Я постараюсь все уладить.

– Ну уж нет. Уладишь, и все. Или я ни на что не согласна.

В тот день, когда он признался Фран, что он хочет влюбиться, что хватит, он выходит из игры, не в силах больше выносить таких прохладных и натянутых отношений, когда уже и непонятно, зачем мы вместе живем, она обдала его ледяным взглядом и сказала, даже и не думай: мы будем вместе до самой смерти. И к тому же ты и так вытворяешь все, что тебе заблагорассудится, целыми днями рискуешь жизнью, воображаешь себя киногероем, ходишь в обнимку с ублюдками-фотографами и с альпинистами с переломанными костями, деньги гребешь лопатой, живи не хочу. Чего тебе еще не хватает?

Тогда и начались проблемы. Тогда он на полном серьезе стал видеть во Фран врага, поскольку она начала вести себя как враг, который и сам не живет, и другим не дает, а ему настолько запала в голову навязчивая идея, что ребята на работе начали над ним потешаться, дали ему кличку Печальный Чарли и стали говорить, ты так ненароком размечтаешься, да и разобьешься, вот тут-то Тино и заявил, не знаю что с тобой творится и что произошло, но есть у меня такие знакомые, которые решают все проблемы на свете, и дал ему номер телефона, по которому через подставное лицо можно было с ними связаться, а он, дубина стоеросовая, черт бы его подрал, возьми да и позвони, и вот теперь, сколько ни набирай он этот номер, трубку никто никогда не берет, хоть тресни, и он уже понял, что телефон отключили из соображений безопасности, и где мне теперь искать этого субъекта, который жрет миндаль, и как сказать ему, не надо, все уже разрешилось само по себе, трудности, связанные с пациентом, устранены, я не хочу рисковать зря, понимаете?

Пользуясь тем, что им нужно было вдвоем лететь на вертодром в Тирвии^[18] за мужчиной, с которым случился инфаркт, чтобы переправить его в больницу в Эскальдесе^[19], сразу же после взлета он перекрыл связь с Центром и снял защитный шлем, и Тино испуганно спросил, ты что творишь, а он показал ему знаками, чтобы тот тоже снял наушники, а после прокричал, «дай мне еще раз номер того типа, который решает проблемы». Тот ответил, да, конечно, и они направились в Тирвию, а у Карлеса от сердца отлегло. По возвращении, когда миссия была окончена, они пошли в бар Гонсальвеса^[20], и Тино, козел этакий, дал ему все тот же самый треклятый номер телефона, а Карлес ему, ну что ты, Тино, это не то: я восемьдесят раз туда звонил, а трубку никто не берет.

– Да что с тобой стряслось? Какой-то ты…

– Да нет. Просто… Короче, мне нужно с ними переговорить.

– Слушай, нет у меня никакого другого номера.

Черт бы подрал и Тино, и этого типа с его миндалем. Ну и что мне теперь делать, а? Э? Что теперь делать? Орать во всю глотку, послушайте, не убивайте Фран, это уже ни к чему, и у меня на совести, от которой никак не отвертишься, не будет трупа? Он весь покрылся холодным потом, ведь к тому же стопроцентных гарантий нет даже у Господа Бога. Ну, может, у него и есть, а вот субъект, который жрет миндаль, вполне способен сесть в лужу и все испортить; даже если раньше такого не случалось.

3