Когда нет прощения

14 ноября 1947 года он несет сыну-художнику новые стихи. Не застает дома и послылает по почте. А через пару часов умирает в такси.

Владимир узнает об этом ночью. Спешит в полицию и видит: вот он – на столе. Его поражают башмаки отца: чистые, но – с худыми подошвами.

На лице писателя посмертная маска. Художнику доступны лишь руки. Их он и рисует.

А вскоре по почте приходят стихи. С названием «Руки».

И с ними – новое свидетельство неумолимости.

Не боясь, что это собьет ритм моего текста, скажу: цитирую их фрагмент (как и фрагмент «Задыхающегося») по сборнику «Сопротивление» (СМИ, 2015). И завершаю.

…вены на висках казненных на электрическом стуле
вскипают как сгустки бунтующей крови
под кожей, блестящей от пота,
который страшнее пота распятого Христа.
<…>
Я, изведавший пытки, ты, изведавший пытки,
мы всё же должны суметь, друг ради друга,
с одного конца времени в другой
бросить в неумолимое равновесие вселенной
хотя бы хрупкую мысль, знак, строку,
возможно, она не имела бы сути, свечения,
но она была бы!

Дмитрий Петров