Когда нет выбора (СИ)

Теперь мы смотрели друг другу в глаза, он — нависая сверху, я — снизу, ощущая его сипу и превосходство. Странно, но даже столь ярко выраженный контраст наших тел еще больше возбуждал. Кроме того, вчерашних сомнений и неуверенности он сейчас не испытывал. Над всеми его чувствами и эмоциями сейчас главенствовала уверенность. На меня смотрел прежний эсар Тарий Биана, которого я встретила в первый день на «трех семерках» — бескомпромиссный, уверенный в себе, жесткий, с несгибаемым характером мужчина. И я закрыла глаза, не в сипах справиться со своими чувствами к такому Тарию.

Большие пальцы погладили мои запястья, уже не прижимая, а слегка придерживая над головой, а обнаженный торс потерся о мою грудь, снова чуть не вызвав возбужденный стон. Мое тело прошло трансформацию и полностью готово к созданию семьи и зачатию детей. Вся физиология настроена на это, особенно в первые несколько лет после окончания трансформации. Со временем уровень женских гормонов чуть понизится и все войдет в более спокойное русло, но сейчас… я даже не представляла, что могу так хотеть секса. Хотя тоже любопытный и немаловажный факт — других илишту совсем не рассматривала как объект для интима. Чем же этот гад зацепил мое либидо?

Его внутреннее любопытство и холодный интерес, с которым он рассматривал мое лицо, заставили насторожиться и начать думать. Судя по всему, он ощутил перемену во мне и старательно закрылся эмоционально. Чуть подтянувшись и снова нависнув надо мной, мягким завораживающим голосом попросил:

— Есения, девочка моя, посмотри мне в глаза — что ты там видишь?

Я совсем не ожидала этого вопроса, да и тембр и тональность голоса Тария были обволакивающими, околдовывающими и впервые — просящими. Распахнув глаза от удивления, послушно заглянула в его таинственно блестевшие, словно поглощающие глаза, уже привычно рассматривая свои отражения. До меня тут же дошло чувство приглушенного триумфа: он просто не смог оставаться полностью бесстрастным. Но я не придала этому значения. А он продолжал шептать:

— Глубже, девочка, еще глубже… ты ведь хочешь узнать меня лучше, ближе… Станешь там как родная… моя…

А я, послушная его просьбе, проваливалась все дальше в серебристые глубины. Окунулась в триумф… странный, хитрый, но поверхностный. Чуть глубже — злость на себя, на меня и беспомощность, но она уже не напоминала бушующий океан, скорее — жалкие остатки. Ярость тоже исчезла, но взамен пришла твердая уверенность в себе, целеустремленность. Боль и обида тоже пропали, на их место пришло пока еще слабое удовлетворение. Но главным здесь по-прежнему было желание властвовать, доминировать, владеть и уж точно никак не делиться хоть чем-нибудь своим.

А в глубине снова обнаружила нетронутую серебристую гладь, в которой отражались мои огромные, заполнившие почти все пространство, синие глаза.

Показалось, что они в этот раз горят ярче, призывнее. Да, сомнений в том, кто царит в душе Тария, у меня не осталось. Даже не просто царит, а владеет им целиком и полностью.

С трудом вырвала себя из серебряного омута, но еще несколько мгновений перед глазами мерцало сияние моих собственных глаз в душе Тария. Стало страшно от того, что вот так навечно привязала к себе сильного, гордого мужчину против его воли. Невозможно выжечь синий отпечаток с зеркальной глади его души, нереально вытравить, уничтожить, чтобы вместе с тем не убить саму душу. Именно сейчас я поняла, почему мужчины илишту боятся женщин, остерегаются и хранят свободу. В здравом уме и твердой памяти отдать самое себя в чужие руки, в полную и беспросветную зависимость на такое не каждый решится. А тут любой… жуть!

Но ведь и я тоже теперь пострадавшая сторона — а как же я? Неужели из-за маленького обмана тоже вынуждена буду страдать всю жизнь? Быть нелюбимой и жить с нелюбимым?

— Почему ты дрожишь, Есения? — надо мной проскрежетал взволнованный голос Тария.

Почти не прилагая усилий, освободила руки из его захвата и опустила к груди. Мужчина помолчал мгновение, а потом, сместившись вбок, улегся рядом, подпер голову кулаком и посмотрел на меня. Мне стало холодно от всех этих мыслей и переживаний. Так захотелось снова его уютного тепла, что я не смогла удержаться и, положив ладони ему на грудь, уткнулась в нее лицом и прошептала удрученно:

— Прости меня!

Тарий промолчал и свободной рукой обнял за плечи. Я тут же ощутила его полное удовлетворение. Мелькнула мысль, что может именно этого он и добивался, заставляя смотреть в душу, но думать на эту тему больше не хотелось. Все сильнее и актуальнее встает вопрос о том, что делать дальше? Как теперь жить?

А еще… необычайно приятно прижиматься к нему. Ощущать гладкую горячую черную кожу под щекой. Чувствовать, как перекатываются мышцы под кожей на плечах и груди. Слышать громкий стук сердца. Даже оценила ответственный подход к проблеме, припомнив, что Тарий сразу выяснил у врача, что наша физиология схожа. Хоть в этом успокоил!

— Теперь ты должна меня слушаться! — заявил довольным голосом Тарий, прижимая еще крепче.