Когда нет выбора

Если вначале я подозревала, что таковое происходит по причине перевода Тария на межзведник ближнего пограничного круга – ну, может быть, переживает. То на третий день, проводив Тария принимать дела, решительно занялась подготовкой к ужину и соблазнению собственного аннара. Кошмар, до чего дожила – не прошло и двух месяцев, как любимый охладел.

Накрыв на стол, я оделась в соблазнительное белье, предварительно приняв благоухающую маслом шиу ванну, и устроилась ожидать. Через час вернулся Тарий. Заметив меня в красивом платье у накрытого стола, на мгновение опешил. Огляделся, испытывая непонятные подозрения, потом настороженно подошел ко мне.

– У нас гости, Есения?

Отрицательно покачала головой. Тарий продолжил спрашивать:

– Мы куда-то собираемся?

Я снова покачала головой.

– Тогда почему ты так одета? – с еще большим подозрением уставился на меня непонятливый мужчина.

– Это для тебя. Хотела праздник устроить, приятное сделать… – не выдержала и заплакала – хм, точно нервы ни к криблу в последнее время. – Ты меня не любишь и уже даже не хочешь…

Тарий подскочил ко мне и, подхватив на руки, прижал к себе. Я почувствовала его глубочайшее недоумение, даже изумление.

– Ты с ума сошла, Есения, малышка моя?! Я хочу тебя все время и каждую минуту…

– Ага, а последние три дня ни разу не захотел! – тут же прервала я его, прохлюпав сквозь слезы.

Он открыл рот с явным намерением возмутиться, но быстро закрыл. Мгновение раздумывал, задумчиво и забавно шевеля ушами, потом уткнулся носом мне в шею и глубоко вдохнул. Потом еще один глубокий вдох и еще… после чего я ощутила невыразимую нежность, затопившую мое сознание, восхищение и – дикий восторг. Мне показалось, что он буквально обмяк от счастья и облегчения, медленно опустился со мной на стул. Крепче обнял и, укачивая словно ребенка, потерся подбородком о макушку. И наконец-то объявил:

– Мы ждем ребенка!

– Ребенка?! Это точно? – Теперь восторг и изумление затопили меня, но способ определения беременности у меня, не илишту, вызывал сомнения.

– Не сомневайся! Проверено временем! – Тарий заявил настолько уверенно, что заставил поверить и меня.

Счастливо, радостно улыбаясь, я слушала аннара дальше.

– Мой организм на физиологическом уровне улавливает твой изменившийся запах и в ответ снижает потребность в сексе. Это природа защищает тебя от похотливого самца, коим я и являюсь, пока ты не беременна. Я хочу тебя, малышка, просто теперь немного спокойнее реагирую, но на длительный эффект не рассчитывай, – последнее он произнес, уже задирая подол моего платья и сверкая плутовским страстным взглядом.

А я, уже успокоившись, проворчала:

– Все равно ты меня не любишь!

Тарий встал, не выпуская меня из рук, и четко направился из гостиной в спальню. Там, уложив на кровать и довольно вытянувшись рядом, заглянул мне в глаза и признался:

– Я люблю тебя, Есения! Загляни в мои глаза и убедишься, шиу… глубже… глубже…

И снова мои глаза – в сверкающей глади его души, а вокруг все бушует от чувств. Моих и его! Вот что чувствуешь, когда тебя любят безмерно, безоглядно и навсегда!

Эпилог

На женской половине я полюбила слушать шепот ветра, странным образом пристрастившись к загадочным умиротворяющим звукам. Со временем мы все же перебрались в Аквар к родителям Тария: они сильно постарели и не могли обходиться без нас. Устроившись в глубоком кресле во дворе, я наблюдала за ребятишками. Черные мальчишки и светлые девчонки, мои внуки и правнуки, носились по двору, затевая разные игры. А я привычно ускользнула в свои воспоминания.

В последнее время ко мне во снах часто приходит отец, улыбаясь родной, мягкой улыбкой, от чего щемит сердце. Иногда я просматриваю фильм, снятый ровно через год после моего приезда на Илишту во время военно-научной экспедиции к системе Крингов по просьбе Тария. Виды седьмой, той злосчастной планеты, что, по сути, стала причиной гибели отца, всегда вызывали горечь и холод в душе. Смотреть, как облаченные в специальные защитные костюмы илишту восстанавливают прорытый Малехом Визаром и Этиреем Коба шурф к похороненной столице крингов, было жутковато. Я все время представляла отца с его другом, как они, одни в целой системе, на забытой всеми богами планетке зарываются под землю, не зная, что там их ждет лишь смерть.