Когда невозможное возможно: Приключения в необычных реальностях

Количество боли, которую человеческие существа за всю историю причинили друг другу и пережили, и в самом деле огромно. Однако темная сторона бытия не связана только лишь с человеческим обществом; она затейливо вплетена в ткань жизни в целом. Антони ван Левенгук, датский микробиолог и изобретатель микроскопа, суммировал все это в одной фразе: «Жизнь поглощает жизнь, это жестоко, но это божья воля»; живые организмы могут выжить только ценой жизни других живых организмов. Английский поэт лорд Альфред Теннисон говорил, что у природы «окровавлены зубы и когти». Способность охватывать всю полноту существования с полным осознанием природы и глубины его темной стороны является одной из наиболее трудных проблем духовного путешествия.

Во многих случаях опыт встречи со злом сопровождается различными проявлениями, которые могут быть восприняты внешними наблюдателями. Это странные гримасы, злобное выражение глаз, судороги и спазмы разных частей тела, изменение голоса, фонтанирующая рвота и множество других. В терапевтическом контексте подобные проявления могут иметь заметное целительное и трансформирующее воздействие. В своей профессиональной деятельности я много раз сталкивался с различными формами и степенями демонических явлений, но ни одно из них не было таким драматичным и сильным, как переживания Флоры, пациентки, с которой я проводил терапию с использованием психоделиков в конце 1960-х годов в Мэрилендском центре психиатрических исследований в Балтиморе.

Для лучшего понимания того, что случилось, я должен сказать несколько слов о том, где происходили все эти события. Наш исследовательский центр был новехоньким четырехэтажным зданием, с соответствующими последним достижениям науки лабораториями и рабочими комнатами, располагавшимися на территории государственной больницы Спринг-Гроув. Однако в нем не было больничных коек, и наши пациенты были размещены в палатах больницы. Взаимоотношения между персоналами двух учреждений были весьма прохладными и, до некоторой степени, даже тяжелыми, поскольку персонал больницы смотрел на нас, как обычно смотрят на более удачливого кузена. Поэтому, когда доктора Чарлза Сэведжа, дирекгора клинического отделения, и меня в один прекрасный день пригласили на собрание персонала больницы, это стало для нас сюрпризом.

Когда собрание открылось, мы начали понимать, почему нас позвали. Один из психиатров Спринг-Гроув рассказал о Флоре, двадцативосьмилетней женщине, находившейся в больнице уже больше 10 месяцев в запертой палате. Были испробованы все доступные средства терапии, включая транквилизаторы, антидепрессанты, психотерапию и трудотерапию, но не принесли желаемого результата. Флора оказалась под угрозой перевода в хронические больные, что означало, что всю оставшуюся жизнь она проведет среди хронических психотиков и гериатрических пациентов.

У Флоры была одна из самых запутанных и сложных комбинаций симптомов и проблем, с которыми мне когда-либо приходилось сталкиваться в психиатрической практике. В возрасте шестнадцати лет она была членом банды, которой было предъявлено обвинение в вооруженном грабеже и убийстве охранника. Как водитель машины, на которой банда пыталась бежать, Флора провела четыре года в тюрьме, а потом была отпущена на поруки на остаток срока. За несколько бурных лет, последовавших за заключением, она стала алкоголичкой и наркоманкой, зависимой от нескольких видов наркотиков, в том числе от героина, и принимала очень высокие дозы психостимуляторов и барбитуратов. Ее тяжелые депрессии были связаны с сильными суицидальными наклонностями; она часто чувствовала желание направить свою машину вниз с утеса или на столкновение с другим автомобилем.

Флора также страдала истерической рвотой, которая обычно случалась тогда, когда она была сильно взволнована. Однако самым мучительным из ее симптомов был болезненный лицевой спазм, невралгия тройничного нерва, по поводу которого нейрохирурги из Университета Джона Хопкинса предложили ей операцию на головном мозге, состоявшую во внутричерепном перерезании тригеминального нерва. Флора была лесбиянкой и никогда не имела гетеросексуальных связей, что породило тяжелый психологический конфликт и чувство вины, обострявшие наклонности к суициду, «чтобы покончить со всем этим». В дополнение ко всему этому Флора находилась под следствием, поскольку, находясь под воздействием героина, она стала чистить пистолет и тяжело ранила свою подругу и соседку по комнате.