Когда-нибудь я ее убью

— Я тебя предупреждал, рыцарь херов… — в голове гудело, стало жутко холодно, зубы грохотали друг о друга, ноги не слушались, и Егор стоял на четвереньках, упираясь ладонями в пол. Повернул голову на тихий, как показалось, плеск воды, моргнул, чтоб прогнать наваждение, но не вышло. Под столом, согнувшись в три погибели, сидел Олег, хихикал, раскачивался вперед-назад и держал в руках пистолет. Поднял, перевернул, заглянул одним глазом в дуло и нажал на спусковой крючок. Последовал лишь звонкий щелчок, затвор дернулся, Олег расхохотался в голос и принялся колотить пистолетной рукоятью по полу.

Волнами накатывала сонная одурь, кровь текла из раны черной струей, и остановить ее было нечем. Еще пара минут, и острая кровопотеря сделает свое дело, он остынет и окоченеет прямо здесь, на глазах безумца, Чурсина и Вики. И еще кое-кого, кто торопится принять участие в этой кадрили — даже сквозь подступавшее беспамятство Егор слышал вой сирен, заметил метнувшиеся по потолку кабинета сине-красные всполохи. Полицаи пожаловали, чего и следовало ожидать, персонал постарался, ну да ладно, что уж теперь, не успел, не справился, не выжил… И все повторяется, как тогда, тем августовским вечером, тогда менты тоже «светомузыку» включили, пока тащились по деревне, всех кошек и кур перепугали, а парочку еще и переехали в колеях. Только Игорек тогда трясся как листик осиновый, а сейчас лежит себе и не шелохнется, и Ритка, и еще парочка гиен — этим неплохо было бы сначала клыки выдрать, а уж потом шкуру дырявить, но не взыщите…

Чурсин метнулся по кабинету вправо-влево, бросился к окну, потом к двери, зашипел и едва не растянулся на полном ходу. Вика схватила его за штанину, дернула с силой, тот влетел в стенку, развернулся, раздался звонкий щелчок предохранителя…

— Эй, дядя! Смотри, что у меня есть? Не твое? — Егору казалось, что он выкрикнул это, а сам еле языком шевелил. Показал Чурсину издалека крохотную латунную гильзу, что подобрал с пола, ухмыльнулся и швырнул ее Лерику в башку. Тот купился на примитивную уловку, дернулся рефлекторно, отшатнулся, и этого хватило — Егор перекатился под ноги бандиту, дернул его под коленки на себя, навалился сверху, сгреб за волосы. И бил затылком о выступ в стене, пока хватало дыхалки и сил, пока не застил все поблизости липкий душный туман, пока Чурсин не перестал дергаться, бил, пока самого не стошнило, пока не откатился к столу, врезался спиной в ножку, сдвинул его к окну и успокоился.

Грохот шагов в коридоре, крики, стук двери — все это было не с ним, а с кем-то другим. В комнате моментально стало тесно и холодно, ввалились человек десять в серой форме и гражданском, кто-то сразу вылетел обратно, завидев дохлого Лерика с разбитой башкой, кто-то шел вдоль стены, нарвался на Олега, вылезшего из-под стола с пистолетом в руках. «Вот теперь точно все», — картинка расплылась в желтой дымке, Егор глянул вверх и увидел Вику. Она стояла, держась за спинку стула, покачивалась на каблуках, постоянно оступалась, ее мотало, точно подсолнух под ветром. Стояла и молча смотрела на полицейского, что целился в нее из «укорота».

* * *

Кто сказал, что снаряд дважды в одну воронку не попадает? Да отрежут лгуну его гнусный язык — попадает, еще как попадает, что объяснимо. Зачем падать в неизвестность, на новое, черт знает что сулящее и, возможно, насквозь нехорошее место, когда знакомое — вот оно, так и просит, так и манит: сюда, ко мне. И летит, паскуда, летит и радуется, что вновь окажется в теплом месте, где все привычно и уютно, как у себя дома. Падает, поднимая взрывом клочья земли, разносит все близлежащее и близстоящее в труху, вспахивает грунт на пару десятков метров вглубь и успокаивается, до следующего артобстрела. Повторялось все до мелочей, Егор уж и удивляться перестал, да и не до того было — шок, боль, наркотический сон после операции, неспешное возвращение в реальность, потом СИЗО, камера, визиты следователя… С этого момента все пошло по накатанной, он знал, что будет завтра, и дни не считал, не гнал время вперед, дрейфовал в нем, как льдина в океане, оторванная от берега, и не гадал, куда на сей раз кривая вывезет, ибо все равно было, искренне и честно, без разницы. Обвиняли ни много ни мало в преднамеренном убийстве гражданина Чурсина В. М., следователь из сил выбился, раскручивал и так и этак, но, кроме как «приехал вместе с И. В. Мартьяновым, главврачом психиатрической больницы, чтобы по приглашению последнего употребить спиртные напитки в кабинете убитого», ничего не добился. Угрожал, просил, предупреждал — все без толку, выдыхался и уходил, обещая, что завтра зайдет еще разок, и это разок для гр. Чалова Е. В., ранее судимого, временно неработающего, будет последним. Посему очередной вызов из камеры воспринял спокойно и шел по коридору, особо не задумываясь над тем, что новенького накопал товарищ старший лейтенант.