Когда-нибудь мы будем улыбаться

Внезапно, ко мне в голову приходит одна отличная идея, и я быстро поднимаюсь с лавочки. Вспомнив нужный адрес, иду туда. Это не так уж далеко от парка, и я быстро прихожу к нужному мне дому. Поднявшись на этаж, нахожу квартиру и, не медля, жму на дверной звонок. Дверь сразу же открывается, и на пороге появляется растерянная Маша.

– Привет.

– Привет. Не ожидала тебя здесь увидеть.

Выдавливаю улыбку.

– Ты как-то говорила мне свой адрес и сказала, что я могу приходить в любой момент.

Маша отступает в сторону, позволяя мне войти.

– Проходи, – говорит она.

– Нет нет, я ненадолго. Я к тебе попрощаться зашла.

– Попрощаться?

Согласна, тупое и жуткое слово, но другого, я не подобрала.

– Я уезжаю из города, – объясняю девушке.

– Надолго?

– Навсегда.

Не думала, что когда-то скажу это.

– Почему? – неуверенно спрашивает Маша.

– Я решила начать новую жизнь, а в этом городе, это невозможно.

Девушка кивает и обнимает меня.

– Я буду скучать, – шепчет она мне на ухо. – Мы хоть с тобой и не так давно знакомы, но я с уверенностью могу заявить, что ты крутая девчонка.

На моем лице появляется недоумение.

– С чего ты взяла, что я крутая?

– Ты сильная. Очень. Ты смогла вытерпеть всю травлю в школе с высоко поднятой головой. Ты выдержала все это и не сломалась. Ты умница.

Мурашки бегут по телу от этих слов.

Это только внешне я выгляжу сильной, пытаюсь улыбаться и показывать всем, что у меня все отлично, но вот внутри… Внутри у меня действительно кое-то сломалось. Что-то щелкнуло, и я перестала радоваться и чувствовать себя живой. Но я не покажу все это людям. Пусть все думают, что у меня все хорошо и я счастлива.

– Лееер, – тянет Маша.

Кажется, я снова отключилась от реальности.

– Ой, прости. Просто я задумалась.

Девушка ухмыляется.

– Может, все-таки зайдешь?

Грустно улыбаюсь и качаю головой.

– Извини, но у меня времени нет. Мне пора быть дома, а я еще гуляю, – глупо вру, ничего лучше не придумывая.

– Лер, будь счастлива.

* * *

– Вот, держи, ты футболку забыла.

Улыбнувшись, забираю у Юли свою футболку.

– Спасибо.

– Не за что, – широко улыбается мне подруга и садится возле меня на кровать, при этом крепко обнимая меня.

– Я сейчас задохнусь, – говорю, кашляя.

– У нас только все наладилось, а ты уезжаешь. Почему так?

– Я не останусь здесь. В этом городе, мне все напоминает о прошлом.

– Да понимаю я, просто грустно так-то.

Слезы снова напоминают о себе.

– Помнишь, как мы в детстве подрались из-за куклы?

Широкая улыбка появляется на моем уставшем лице.

– И в итоге сломали ее.

Мы начинаем смеяться, вспоминая этот момент.

– А помнишь, как мы в детском саду влюбились в одного мальчика? – сквозь смех спрашивает Юля.

– А он от нас сбежал к Рите.

– Ты тогда еще ее песком засыпала.

Звонкий смех снова заполняет комнату. Все же у нас много с ней воспоминаний из детства, проведенного вместе.

– Давай не будем больше ничего вспоминать, иначе я разрыдаюсь и никуда не уеду отсюда. Я, конечно, понимаю, что ты только этого и хочешь, но не нужно. Правда.

В ответ, подруга снова начинает смеяться.

– Лер…

– Что?

Красильникова отстраняется от меня и внимательно смотрит мне в глаза.

– Ты знаешь про Яна?

У меня бегут мурашки по телу, только от этого имени.

– Я не хочу ничего о нем слышать.

У меня действительно нет желания интересоваться его жизнью. Не желаю ему зла, просто хочу, чтобы он испытал то же самое, что и я.

– Лер, это важно.

Что же такого может быть важного?

– Юль, мы же договаривались не разговаривать о нем.

Подруга пожимает плечами.

– Я помню, просто это действительно важно.

Сделав глубокий вдох, киваю.

– Ладно, говори.

– Ян в тюрьме.

У меня появляется ком в горле от этих слов. Глаза лезут на лоб.

– Что? – кое-как спрашиваю.

– Ян. В. Тюрьме. – повторяет Юля.

Это странно, но мне абсолютно плевать на это. Честно говоря, я и догадывалась, что рано или поздно, Сотников попадет за решетку.

– На пять лет, – продолжает рассказывать подруга.

– С чего ты решила, что на пять лет? Суда, ведь еще не было?

Красильникова качает головой.

– Не было. Отец Яна заплатил хорошую сумму, и поэтому Сотникову выдвинут всего лишь пять лет.

Безразличие. Именно его я чувствую.

– Я не удивлена, – честно отвечаю.

– Ян подсел на наркотики. Раньше, просто иногда баловался. В квартире, где вы с ним жили, нашли наркоту. И поймали Яна, когда он продавал их кому-то.

– Какая-то мутная история. Может его просто подставили?

Юля ухмыляется.

– Лер, он продавал наркотики. Как его могли подставить?

– Зачем ты вообще мне все это говоришь?

Красильникова пожимает плечами.

– Я просто подумала, что ты должна это знать.

Молча киваю.

Как же все так могло измениться, всего лишь за несколько дней моего отсутствия? Я ведь даже и не подозревала, что Ян употребляет наркотики.

Что-то здесь не так. Какая-то слишком странная история.

Как же хорошо осознавать, что мне глубоко плевать на Сотникова и его проблемы. Я больше не люблю его. Теперь я его только ненавижу. Может ненависть и плохое чувство, но я рада, что чувствую именно это.

* * *

– Ну все, хватит. Я сейчас буду плакать, а мне нельзя, у меня тушь дорогая.

Широко улыбаюсь Юле.