Когда-нибудь мы будем вместе

Войдя в зал, я быстрым шагом направился к трибуне. Собчак попытался представить меня публике, но та и так не дремала. Я бы сказал в едином порыве, но погрешил бы против истины. В основном все приподнялись — кто, увидев меня, другие, глядя на реакцию соседа, и встретили меня аплодисментами.

Утвердившись на трибуне, постучав пальцем по микрофону и убедившись в его работоспособности, я бросил в зал, для затравки, не дожидаясь окончания бурных и продолжительных:

— Ну что, как дальше жить будем? Господа — товарищи!

Аплодисменты как по команде начали стихать. Лишь на первом ряду какой то гражданин продолжал упоенно хлопать в ладоши, поддерживаемый редкими хлопками соседей.

— Вы во мне сейчас кого видите? Гуру видите? Так я не оно, — я помолчал для акцентирования внимания и на всякий случай, чтобы не выходить из образа брякнул. — Понимашь!

— Я к вам зачем приехал? Как вы думаете? Думаете ваши проблемы решать? Привыкли, панимашь, барин приедет и вас неразумных рассудит! Откуда ваши проблемы взялись, спрашивается? Кто вам виноват? Кто мне ответит? Хрущев? Брежнев? Горбачев? Ельцин? —Делал я продолжительную паузу после каждой названной фамилии.

— Я вам скажу, откуда все ваши проблемы, и проблемы в Санкт-Петербурге. Вы их сами себе создали!

В зале воцарилась недоуменно вопросительная тишина.

— Я краем уха услышал, что в городе нет продуктов, вводятся продуктовые карточки и меня это обеспокоило в первую очередь. Знаете, как ножом по сердцу! Блокадным Ленинградом повеяло.

А с вами я решил встретиться потому, что просто не понимаю как! Как может быть в городе, в котором сосредоточена половина промышленности страны, нечего есть? Как вы могли допустить такое? Нечего есть вашим рабочим и их детям? Для учителей, учащих ваших детей нет продуктов? Врачам, лечащим вас и членов ваших семей, тоже нет? Или вы в разных городах живете? Вы в Питере, а они в Ленинграде остались? А вам, всем здесь сидящим есть что кушать? И если есть, то кто вы после этого?

Промышленный генералитет стоически вышколено молчал, выслушивая мои претензии, но по зачерствевшим лицам и быстрым переглядываниям я понял, что все-таки зацепил за живое.

— Глядя на ваши упитанные, в основном упитанные, — поправился я, про себя подумав рожи, вслух сказал, — лица, я бы не сказал, что вам грозит голод! — Усугубил я напряжение в зале.

Я сделал паузу, внимательно разглядывая аудиторию. Солидную, кого с отъевшимся брюшком, кого с мордатой, как у меня, ряхой. Все сплошь в галстуках и "пинжаках". В руках блокноты и ежедневники, паркеры и не паркеры. Фейс-контроль в натуре! Вот опять какое-то словечко проскочило, что за фейс, причем контроль, а в "натуре" как то совсем не вяжется, с бывшим партработником? В одних глазах плещется горячее желание законспектировать ход исторической встречи, в других "да не пошел бы ты" проскальзывает!

— Товарищи! Я думаю, что здесь пока еще товарищи, господ нет? Или уже?

Наконец присутствующих прорвало. Практически все с места, кто в лес, кто по дрова возмущенно высказали протест против тождественности господам. Весь зал загудел, всемерно поддерживая меня в мнении, что они пока еще товарищи и совсем даже не господа.

— Тогда, для ускорения процесса обмена мнениями предлагаю, не выходя к трибуне, с места, просто представившись, высказать о наболевшем, но только действительно о ТЕХ проблемах решение которых зависит от правительства страны и, — я показал рукой на Собчака, — действия или бездействия уважаемого мэра Северной столицы. Начнем работать. Я вам тут не лектор, да и вы давно не студенты. Поэтому посижу в президиуме и отвечу с места на что смогу. На что не отвечу, запишу и обещаю озадачить правительство решить указанную проблему и лично прослежу за ее решением. Давайте добавим еще один формат, чтобы охватить аудиторию максимально. Прошу передавать в президиум записки с вопросами, подписанными с указанием должности, фамилии, имени и отчества и адреса организации. Ответ будет дан или здесь или позже письменно в ваш адрес, персонально за моей подписью!

— Начнем работать? — И дождавшись подтверждающих кивков и выкриков с места, типа "одобрямс" подытожил, — Ну с богом, помолясь!

В первом ряду робко поднял руку представительный дядечка.

— Давайте ваш вопрос, не стесняйтесь, — подбодрил я его.