Когда охотник становится жертвой (СИ)

— Чёрт, как вовремя! — она со злости хлопает по боковине авто, ключи выскальзывают из её рук и падают в дорожную пыль.

— Прекрасная леди, вам помочь? — голос откуда-то слева заставляет её вздрогнуть и поднять глаза. Напротив неё, небрежно опираясь локтем о кузов её пикапа, стоит молодой мужчина. Чуть растрепанные ветром волосы, тонкие усы, аккуратная бородка и аляповатая гавайская рубашка, которая в сером гетто смотрится слишком весело и даже нелепо. Вряд ли он местный. Скорее всего, откуда-то с побережья. Он поднимает её ключи, но не спешит отдавать.

— Не нужно. Верните, я сама, — какое-то неопределённое чувство заставляет Кали искать глазами пути отхода. Контакты с любыми «левыми» людьми её пугают, особенно в последнее время. Чего стоит одна Рита. Этот мужчина с самодовольным лицом, абсолютно уверенный в своей неотразимости, доверия не внушает абсолютно.

— Что-то у вас не слишком получается, — со смехом произносит он и жмёт кнопку разблокировки дверей. Замки поддаются, с тихим шорохом механизмы ползут наверх и застывают в верхнем положении. — Вы пытались закрыть машину, а не открыть, — он тянет ей брелок, и Кали несмело поднимает руку, чтобы забрать их. Ей отчего-то кажется, что незнакомец попытается подшутить над ней и выдернет из её ладони ключи, как только она дотронется до них, больно у него взгляд лукавый. — Плохой день, да?

«Хуже некуда», — хочется отрезать в ответ и поскорее запрыгнуть на подножку. Кали хватает ключ. Как она и думала, мужчина не спешит его отдавать. Он дотрагивается до её пальцев, вынуждает посмотреть ему в глаза. Только заигрываний ей сейчас не хватает, чёрт побери.

— У Гарсии сейчас много других дел, поэтому взносы по долгу будете передавать мне. Меня зовут Гервил.

Кали отдергивает руку и крепко сжимает брелок в кулаке. Гервил вынимает из наружного кармана золотую визитницу и отдаёт ей кусок чёрной картонки с одним только номером. Он поворачивает к ней ладонь, демонстрируя татуировку в виде креста на запястье — метку картеля Франко.

— Запомните мой номер, а лучше запишите. У вас оплачено за два месяца, следующий взнос в октябре, — сообщает он с улыбкой страхового агента или консультанта-продажника, заполучившего хорошего клиента.

Беседа с членом картеля на парковке Департамента полиции, какая ирония! Он явно не простой уличник, рангом он повыше Гарсии, наверное, главный звена или как там у них, Кали не вникала. У Гарсии не было метки картеля, значит, ещё не дорос.

— Уверен, о последствиях просрочек вы в курсе, прекрасная леди, — чуть склонив голову, Гервил берёт её дрожащую руку и галантно касается губами костяшки среднего пальца. — Прекрасная леди, я буду называть вас так.

Будто скорпион ужалил. Кали чувствует, как к горлу снова подходит приступ тошноты. Гервил усаживается в маленький темно-зеленый кабриолет «Порше», где его дожидается холеная блондинка с грудями больше головы каждая. Кали вспоминает, что нужно дышать только тогда, когда его пижонская машина с глухим рёвом мощного движка исчезает в потоке движения.

Над отбойниками клубится пыль, крыши проезжающих мимо машин проносятся над бетонным забором территории Департамента, словно лодки по тёмной морской глади. Рейес всматривается в дрожащую линию горизонта. Где-то там океан. Где-то там время, когда она была счастлива и безмятежна. Этого времени больше не будет, пока над ней висит долговой крест.

Кали нащупывает в кармане трубку, звонит в окружную тюрьму и договаривается о встрече с отцом. По дороге она дважды сбрасывает звонок Кайла.

«Я за рулём. Еду повидать отца. Всё хорошо».

Ненавидеть себя ещё больше невозможно. Кали врёт ему по смс, потому что врать голосом у неё выходит хреново. Рейес чувствует себя редкостной мерзавкой, ведь то, что она собирается сделать, с Кайлом она обсуждать не станет. Она не станет спрашивать его мнения, разрешения, одобрения, потому что не получит ни того, ни другого, ни третьего. И чем она лучше Риты? Ничем. Такая же подлая тварь. Пусть лучше он считает так, чем пострадает в бессмысленных попытках вытащить её. Эта встреча у Департамента окончательно убила надежду на лучший исход. Втягивать во всё это Кайла она больше не станет.

Кали проезжает за КПП и останавливается возле серой, угловатой коробки здания тюрьмы. Дорога заняла почти два часа. Кали чувствует себя измотанной — наверное, организм дал слабину, почувствовав, что пахать по шестнадцать часов уже просто негде. Она снова ни черта не ела, и оттого к общему мерзкому состоянию добавилось головокружение и боль в желудке. Надо бы что-нибудь закинуть, не хватало ещё заработать язву или какую-нибудь подобную дрянь. На таблетки денег не хватит.

— Привет, малыш. Давно тебя не видно.