Когда охотник становится жертвой (СИ)

Чёрный силуэт брата на фоне почти ангельского интерьера выглядит устрашающе, он отдаёт приказы и держит руку на пульсе, тогда как сам он, Коул Хантер, плетётся где-то на периферии, переваривая собственное говно по десятому кругу. В банде Кайл на своём месте — Коул прикидывает, как здорово бы они продвинулись вместе, если бы он не ушёл. От прошлого не сбежишь. Бессмысленные, потраченные впустую годы разгребания дерьма на улицах гетто того не стоили — Кайл всё равно вернулся. Правосудие и справедливость не в полиции, там — жадные до бабла педики, которые создают видимость и пускают пыль в глаза. Правосудие и справедливость — они здесь, они — это пустые гильзы, сбитые кулаки и кровь на подошвах. Разве не этого он хотел? Коулу хочется что-то сказать ему. Что-то ободряющее или подколоть по-свойски, но слова застревают в горле, потому что пустой трёп сейчас не к месту. Они оба всё друг про друга знают и понимают, и если Коулу сейчас хреновее некуда, то Кайлу хреновее вдвойне. Надо закончить дело.

Они спускаются вниз. Двое «Кобрас» стоят на коленях в подвале и смотрят в пол. Над ними уже поработали — рожи у них опухшие и в крови, рты свободные — понимают, выблядки, что орать смысла нет, их тут никто не услышит. Подвалы у них часто используются для пыток, шумоизоляция тут идеальная. Что ж, они в ловушке, сделанной собственными руками. Даже забавно. Коул смотрит на них — коротышка средних лет, с толстыми пальцами и борзый молодняк с бритым татуированным затылком — ничего особенного, рядовые мудаки с самооценкой выше блядских Голливудских холмов, как, собственно, у каждого из этой мудачьей диаспоры.

— Нам нужен Диего Гарсия, — спокойно выдыхает Коул, предвидя нудное начало допроса, предсказуемое до блевоты «скажи/не скажу» и всё прочее. Ему до зуда в ладонях хочется перемотать время вперёд, потому что запал свой тратить на шестерок ему не улыбается. Диего Гарсия теперь, как навязчивая идея. Коул не успокоится пока лично не вырежет ему глаза. — Кто первым скажет, будет жить.

— А хуя лысого тебе не надо? — огрызается борзый мекс. Чёрная тень мелькает справа — Кайл укладывает его на пол с одного удара в лицо. Брату тут есть, где разойтись. Тут себя сдерживать не надо, они все покойники. Смешная лотерейка «кто скажет — будет жить» — враньё. Коул так рисковать не станет, но что ему мешает чуток подбодрить этих несговорчивых ребят.

— Дожми их тут, я перекурю, — Коул выходит из подвала, стреляет сигарету, идёт наверх, на воздух.

Он не курил с тех пор, как пошёл в качалку. Лет пять, наверное. Дым скоблит горло наждаком — первая затяжка с непривычки грозится вырваться назад вместе с кашлем. Во дворе каменный фонтан, ровно постриженный газон, беседка с барбекюшницей и бассейн, в котором теперь плавает труп — за высоким забором не видно, что здесь оазис благополучия посреди нищеты. В голову отчего-то лезет девчонка, которая сидит на цепи у него в квартире, среди разрухи и забвения, на старом диване, где спала когда-то их мать. Она напоминает ему этот вот каменный фонтан, который выдрали с законного места и поставили на заднем дворе какой-нибудь вонючей хибары. Коул вспоминает, как, отключив трубку, вытащил её из-за стола, заклеил рот и снова привязал к трубе. Резко и торопливо, доесть не дал, наверное, ещё и больно ей сделал. Становится совестно. Вот кому-кому, а ей уж точно не место во всём этом дерьме.

— Едем. — Кайл проходит мимо него к воротам. Кажется, брат довольно быстро управился, рука у него набита. Коул не считал времени. Сигарета давно потухла, он бросает бычок на траву и спешит за ним. — Второй раскололся.

— У тебя кровь, — сев за руль, Коул бросает на брата быстрый, цепкий взгляд. У него кровь на виске, на щеке и на ухе. Ранили, что ли?

— Не моя, — Кайл небрежно стирает её тыльной стороной ладони.

***

Они вытаскивают Диего Гарсию из постели какой-то шлюхи. Она визжит, как резаная, пока Коул тащит её в ванную и запирает там, чтобы не отсвечивала. Гарсия — сонный, помятый и обдолбанный — барахтается в одеяле и матерится, пытаясь встать. Он затихает только тогда, когда Кайл берёт его на прицел.

— Какого хуя!?

Гарсия выглядит жалким. Тощее тело, впалый живот, дебильные портаки вместо нормальных татух, порноусишки со следами порошка, блестящие маленькие глазки с огромными зрачками и полудохлый хрен — его главная гордость, которая сейчас не вызывает ничего, кроме жалости. Рядом, на прикроватном столике высится горка кокаина. Золотая лента презервативов и золотая трубочка для нюхания, сплошь усыпанная бриллиантами, лежат неподалёку. На стиле, мудак. Коул берёт трубочку в руки, задумчиво крутит её в руках.

— Где Рита, ублюдок? — может, хотя бы её ещё не поздно спасти, раз уж не уберегли Гая.