Когда омега выходит из себя

Ох, вы только посмотрите. Тик стал немного более заметным.

— Я не собираюсь расхаживать перед тобой голышом. Это неприлично.

— Теперь ты говоришь совсем, как моя мать. Накинь что-нибудь из одежды. Надень купальник, когда будешь плавать. Не выставляй свою грудь на показ. Это же не Новый Орлеан.

Определенно раздался еще один вздох.

— Теперь я начинаю понимать, почему тебе запретили приезжать в гости.

— Эй, это не моя вина, что мыши выбрались наружу. Они должны были стать сюрпризом. Откуда я могла знать, что они попадут в проводку?

— Осмелюсь спросить, зачем тебе понадобились мыши?

— Чтобы сыграть в какую-нибудь игру, разумеется.

— И в какой игре участвуют живые грызуны?

Она закатила глаза.

— Ну как же. Мышеловка, конечно.

— Конечно, — он все-таки не смог сдержать усмешку. — Как бы ни был интересен этот разговор, я иду в туалет. Надеюсь, тебя здесь уже не будет, когда я вернусь.

— Иначе?

— Что значит «иначе»? Я отдал тебе приказ, и как гостья прайда ты будешь повиноваться.

— Конечно, Пупсик.

— И перестань называть меня Пупсик.

— Ты предпочел бы лапуля?

— Нет!

Она могла бы рассмеяться над его раздраженным тоном, если бы он не выбрал именно этот момент, чтобы откинуть одеяло, открывая много плоти. Мускулистого, слегка загорелого, восхитительного тела.

Так и хочется покусать.

В то время как её львица, возможно, хотела укусить, Мине не терпелось наброситься на него. Тем более что смелый мужчина, поначалу стеснявшийся хвастаться, не спешил уйти в ванную комнату.

Не получилось. Лео скатился с кровати, показав ей задницу — серьезно нуждающуюся в отметинах зубов, её, конечно — а затем двинулся с чувственной грацией, которая заставила её вздохнуть.

Ох, какой красивый мужчина!

Мой. Эта собственническая мысль застала её немного врасплох. Обычно Мина делилась всем и вся.

До сих пор. Теперь же мысль о том, что другая женщина будет пялиться на её мужчину, заставила Мину немного расстроиться — расстроиться до состояния «я вырву ей глаза, если она будет смотреть слишком долго». По крайней мере, теперь она понимала, почему бабушка провела год в тюрьме. Некоторые вещи стоили того, чтобы потратить на них время.

— Хорошенько пописай, — крикнула она. — И совсем не беспокойся о том, что я тебя слышу. Здоровый мочевой пузырь — это хорошо. Значит, нам не придется тратить деньги на подгузники.

Дверь ванной закрылась, и включился вентилятор — что заставило Мину хихикнуть. Несмотря на его приказ уйти, она не двинулась с места. Она положила руки на кровать, очень большую и красивую.

Она чувствовала себя здесь как дома, и ей очень нравился запах Лео, мужской аромат, который она вдыхала.

Лео, возможно, все еще борется со своим влечением к ней, но он смирится. Она его убедит.

Не выспавшаяся — проклятый мужчина оставил ее

мучиться прошлой ночью, а это, в свою очередь, привело к недосыпанию — удобно устроившись, она задремала, только чтобы проснуться некоторое время спустя от его ворчания:

— Ты все еще здесь?

Она потянулась, открыв глаза, и, несмотря на его ворчливый вопрос, заметила, что он следит за каждым её движением.

Он не единственный, кто наблюдал. Мина обратила внимание на его внешность, в том числе на то, что он только что принял душ, побрился и, к несчастью, надел брюки цвета хаки и футболку. Какая жалость. Она бы не прочь взглянуть на него спереди, чтобы убедиться, что он выглядит так же великолепно, как и сзади.

— Ты выглядишь просто восхитительно, Пупсик.

— Не меняй тему разговора. Я уверен, что попросил тебя уйти.

Она дала ему честный ответ:

— Да, но я не думала, что ты действительно этого хочешь, поэтому осталась. Кроме того, я не хочу уходить.

Нет. Она останется прямо здесь.

Но под «прямо здесь» она имела в виду его кровать, а не пол, куда он её скинул!

Глава 5

Возможно, поднять матрас и отправить Мину кувыркаться на пол не самый вежливый поступок и не самый приятный, но, черт возьми, Лео должен был что-то сделать.

Плохо уже то, что когда он проснулся, она сидела на нем верхом. И пахла так вкусно. Такое восхитительное ощущение. Искушающее перевернуть её на спину и подарить утренний секс, которого они оба жаждали.

Проклятая женщина права в одном. Он действительно её хотел. Страстно желал.

Он солгал, что ему нужно в туалет. С тех пор как встретил её, он, казалось, лгал о многих вещах. Самая большая ложь состояла в том, что он постоянно твердил себе, что не хочет её.

«Я хочу её. Хочу её слишком сильно, черт возьми».

Поэтому он и спихнул её с кровати. Либо это, либо же наброситься на восхитительную Мину и зацеловать её дрожащие губы, погрузить свой член между пухлых и совершенных бедер и раствориться в обещанном ею великолепии.

Безумие.