Когда омега выходит из себя

— От того, что я спас тебя от падения, ничего не изменилось. Просто выполнял свою работу. Я видел надвигающуюся катастрофу и решил её предотвратить, — звучит правдоподобно, если только неприятная правда о том, что он схватил её горячее тело, не вызвана тем, что он ничего не смог с собой поделать.

— Не знаю, можно ли это назвать катастрофой. В том смысле, что ты меня поймал и не уронил. Ничего не сломано, тебе не нужна скорая помощь, и теперь несешь меня по-королевски, и ты даже не мой родственник. Это совершенно потрясающе, как и то, что я достаточно близко к тебе, чтобы сделать это, — этим стало покусывание его за шею среди улюлюканья и непристойных намеков, несущихся от стойки бара, которые становились все громче и разнообразнее, когда он выносил Мину на свежий воздух.

Прохладный ночной воздух не остановил её горячих укусов и поцелуев в шею. Не охладил он и его пыл, брюки упорно продолжали топорщиться.

Будь это любая другая женщина, Лео, возможно, позволил бы себе насладиться её ласками. Но она кузина Арика. Она та женщина, о которой Хейдер говорил приглушенным голосом — у него появлялся панический взгляд всякий раз, когда произносили её имя вкупе с его волосами. Этой хаотичной женщиной восторгались дамы прайда, говоря, что её выходки стали предметом легенд.

С такой репутацией, следующей за ней по пятам, Лео должен держаться от Мины подальше.

«Нет. Это наша женщина. Поцелуй её в ответ».

Его внутренний зверь не заботился о причинах, по которым они не должны наслаждаться тем, что она предлагала. Хорошо, что был еще человек, который все контролировал.

Хотя Мина могла казаться пышкой, Лео не возражал нести её на руках. Определенно, так будет безопаснее для окружающих. И он мог не сомневаться, что она доберется до квартиры и ляжет спать прежде, чем вновь устроит какие-либо неприятности.

Может, его нежелание отпустить её связано с тем, что он наслаждался тем, как она покусывает его шею?

Нет. Он никогда бы не опустился до такого.

Зачем ему?

Он постарался отвлечься от проделок её рта разговором.

— Разве твоя мать никогда не учила тебя не пить на людях, подобно матросу?

— Моя мать — чопорная ханжа, чье представление о хорошем времяпрепровождении включает в себя вышивание и приготовление домашнего варенья. Предпочитаю немного пожить на полную катушку. И кроме того, какой от этого вред? Я хорошо проводила время. Заплатила за выпивку вперед. Меня ни на кого не стошнило. Я бы сказала, что все прошло хорошо.

— Ты упала с барной стойки.

— Разве? Или я заметила приближение какого-то крепыша и решила проверить его рефлексы?

— Ты упала не нарочно.

— Как скажешь, Пупсик, — она подчеркнула свое согласие посасыванием его шеи.

— Почему ты упорно называешь меня Пупсик? Меня зовут Лео.

— Лео — так тебя называют все вокруг. Мне нужно мое собственное особое имя. Я выбираю Пупсик. Тебе нравится? Думаю, это прозвище тебе подходит, потому что ты такой большой и дружелюбный.

Потрясенный, он уставился на нее.

— Я не дружелюбный, — наоборот, он даже фильмы предпочитал смотреть в одиночестве в своем кресле.

Она прижалась щекой к его плечу.

— Ты просто чудо какой прелестный. И очень милый. А еще у тебя классная задница.

Правда? И нет, он не позволил своей груди раздуться от её похвалы.

— Мне кажется, ты пьяна.

— Возможно, я немного навеселе, но не слепая. А ты горячий парень. Даже если бы ты не был моей парой, я бы точно пошла за твоей сладкой задницей.

— Мы не пара.

— Пока.

— Всегда, — кажется, они ходят по кругу.

— Играешь в недотрогу. Мне это нравится.

— Я вовсе не играю. Серьезно. Я не заинтересован в продолжении отношений.

— Как скажешь. Пупсик, — насмешливо произнесла она, прежде чем вернуться к изучению его шеи.

Решив, что спорить бесполезно, он продолжил путь.

И нет, он не отпустил её. Не спрашивайте его почему. Он просто не знал, не мог знать.

«Потому что она наша.

Р-р-р».

Лео сдержал рев разочарования от себя самого и, проигнорировав любопытные взгляды, последовавшие за ним, когда он вошел в вестибюль, направился прямо к лифту.

Кто-то прочистил горло, но прежде, чем успели заговорить, Лео зарычал:

— Ни слова. Ни. Одного. Единого. Слова. Для тех, кто чувствует потребность знать, — кошки весьма любопытны, — я укладываю нашу нетрезвую гостью в постель.

Мина, оставляющая засос на его шее, отвлеклась, чтобы крикнуть:

— Не беспокойтесь! Мне сегодня ночью повезло.

Он закрыл глаза и вздохнул.

Последовавшие смешки прервались только потому, что двери лифта закрылись за ними.

— Это действительно было необходимо? — Лео не скрывал своего раздражения. И выглядела ли она провинившейся под его пристальным взглядом?

Нет. Ни капельки.

Озорная улыбка делала её взгляд совершенно очаровательным. Он боролся с её очарованием своим суровым видом.

— Не сердись, Пупсик.

Он вовсе не сердился. Он терпел, стоически. Большая разница.

— Ты намекнула, что мы будем спать вместе.

— А разве нет? — и снова она попыталась невинно взмахнуть ресницами.

— Нет.

Теперь настала её очередь вздохнуть.