Когда он опоздал

— Да у них вечно крики были. Эта как резанная кричала. Я сколько раз полицию вызывала. Так они приезжают. Говорят, что пьяная буянит. Ульяна с Ларисой драки постоянно спьяну устраивали. Мужиков водили.

— А полиция?

— Чего полиция? Выпишет штраф и все. Ты по поводу квартиры…

— Я не буду ее продавать, — ответил Герман.

Он вернулся домой, чтобы отнести на помойку матрас. Значит, Лариса была под влиянием матери все это время. Ей не от кого было ждать помощи. Она ее поила. Драки. И драки были сильные. Скорее всего в одной из таких драк Лариса и потеряла зубы. Или еще хуже. Ей могли выбить зубы, когда кто-то хотел ей воспользоваться.

К трем часам ночи квартира была отмыта. Грязную и сломанную мебель Герман выкинул из квартиры. И только тогда он успокоился. Сел на пол в комнате, где стояла стенка. Поставил рядом с собой пакет сока с хлебом. Достал фотоальбом. Большой и тяжелый, со старыми пожелтевшими страницами, он хранил воспоминания его матери. Всю ее жизнь. Она часто рассматривала эти фотографии. Рассказывала кто на них изображен. Но Герман никогда не слушал. Ему нравилось слушать, но не слышать. А потом ее место заняла Лариса. Когда мать заболела и потеряла речь, то ее голосом стала Лариса.

Герман отложил альбом. Потер лицо руками. Все было не то. Не так. Все должно было быть иначе. Совсем иначе.

Когда-то он думал, что все исправил. Сделал все, что было в его силах. Не мог же он тогда бросить семью. Взять на себя ответственность за чужих детей. Не мог. Он лишь спас ее. Отвел к матери, которая помогла. Взяла чужих девочек и их блудную мамашу под крыло. Герман решил, что этого вполне хватило, чтобы искупить безразличие. Безразличие тех, кто спаивал Ульяну. Кто водил ее за гаражи шлюшку, чтобы помять ее грудь, не думая, что дома девку ждут дочери. И хотя он стоял всего лишь рядом, но Герман чувствовал вину. Да. Это была именно вина. Поэтому он так и переживал. Закончив копаться в себе, Герман даже немного успокоился. Закрыл на миг глаза.

— Все хорошо. Но обманывать себя смысла нет, — прошептал он, понимая, что уснуть ему не получится.

Глава 3

Лариса сидела в кровати и смотрела, как лучи солнца отражаются от бутылки с водой. Она лежала в палате с недообследованными. С теми, кто не наблюдался в женской консультации, но приехал рожать в роддом. Малыши оставались под присмотром врачей, поэтому в палате тишину нарушали лишь разговоры. Одна думала, как побыстрее сбежать из роддома и выйти на работу. За ребенком должна была присматривать мать новоиспеченной мамочки. Вторая готовила грандиозный праздник по возвращению домой с ребенком. Лариса в разговорах не участвовала. Она все еще не могла поверить, что все закончилось.

— Лариса, тебя из полиции спрашивают, — в палату заглянула дежурная акушерка. Лариса накинула больничный халат и пошла в холл, где перед входом в отделение стоял кожаный диван и два кресла.

Полиция. Прошло два дня после случившегося. Лариса уже чувствовала себя лучше, но при этом она все равно была не готова к этому разговору. Ей казалось, что мать уже разговаривала с полицией и рассказала, что Лариса пьет, занимается проституцией и ведет аморальный образ жизни. Такое уже было. И тогда Лариса не смогла оправдаться, потому что ее накачали водкой.

Почувствовав холод, Лариса потерла руки и вошла в холл. Следователь был мужчиной лет тридцати с цепким взглядом и приветливой улыбки. Лариса еще подумала, что он улыбается, как злой пес и доверия не вызывает.

Присев на край дивана, Лариса опять потерла руки. Вздохнула. Следователь открыл папку. Достал бланк.

— Как себя чувствуете, Лариса?

— Терпимо.

— Расскажете, что произошло?

Лариса кивнула. Только слова давались с трудом. Она уже поняла, что ей не то, чтобы тяжело рассказывать, ей вспоминать не хотелось, какой она оказалась дурой, когда во время ковида пригласила маму пожить у себя. Но это нужно было пережить. Довести все до финала. Да, ее лишили свободы. Заставляли заниматься проституцией. Избивали и насильно заставляли пить. Почему она не пыталась сопротивляться? Пыталась. Но не получилось. Просто не получилось. Самое печальное, что Василий, с которым мать Ларисы жила последние несколько лет, он ударился головой об стол. Его парализовало. Если мать Ларисы и будет проходить по делу, то скорее как свидетельница. Она так и заявила, что сама жертва, которая не могла пойти против Василия. Доказательств о ее причастности к злоключениям Ларисы не было. Лариса не удивилась этому. В душе она была готова к такому повороту событий. Как и к тому, что никто не будет наказан. Но она была жива. Малышка выжила. Да, впереди будут проблемы. Им еще надо будет научиться жить. У ребенка скорее всего будут проблемы со здоровьем. Но все это можно будет решить. С этим можно будет жить. Лариса к этому была готова. Теперь была готова.