Когда он проснется

– Семейное положение?

– Холост, – почему-то горько усмехнулся Петя.

– Род занятий?

Петя задумался. Видимо, вопрос об определении рода своих занятий его никогда не интересовал.

– Ну я в Чечне был… – наконец сказал он.

Турецкий покачал головой:

– Я думаю, в суде такой «род занятий» только усугубит твое положение. И без того, надо сказать, плачевное. Так что давай договоримся: ты мне честно и откровенно отвечаешь на вопросы, а я некоторые «темные стороны» твоей биографии вносить в протокол не буду. Лады?

Петя слабо кивнул.

– Итак, кто отдавал приказ об убийствах Елены Мартемьяновой и Михаила Наливайко?

Петя нахмурился:

– Кто это такие?

– Петя, – укоризненно вставила Маша, – не отнекивайся. Скидка выйдет.

– Да не знаю я никакого Наливайко! И эту… как ее? – разволновался Петя.

– Спокойно, – призвал всех Турецкий, – отвечай, Пташук, ты бабу на ВДНХ застрелил, что с парнем в лес шла?

– Я, – кивнул Петя.

– А вчера на вокзале батьку Михася ты убил?

Петя вздохнул:

– Тоже я.

– Ну вот, – записал показания Турецкий, – теперь и скажи, кто отдал приказ об их убийствах?

– Бабу заказал сам Михась.

– Сколько заплатил?

– Нисколько. Это в счет моего долга.

Турецкий присвистнул:

– Вот, оказывается, как! Депутата Госдумы укокошили практически бесплатно.

– Она че, депутатом была? – недоверчиво нахмурился Петя.

– А ты газеты не читаешь? Телевизор не смотришь?

Петя покачал головой:

– Чего я там не видел?

– Напрасно. Наемный убийца должен быть политически грамотным. А то поручат стрелять в министра, а заплатят как за убийство бомжа.

Петя шмыгнул носом и ничего не ответил.

– Где ты поселился в Москве?

– Комнату один штемп сдает. На Преображенке.

– Мы к тебе наведаемся, если, конечно, не возражаешь.

– Чего возражать? Ройтесь сколько влезет.

– Так вот, продолжаем. Кто заказал убийство батьки Михася. Только давай подробнее.

– Я, честно говоря, и сам не знаю. Позвонили на мобильник, назначили встречу. На Кропоткинской. Я пошел…

– Кто пришел на встречу?

– Парень. Но он не назвался.

– Какой из себя?

– Ну, такой невысокий, в дорогом пальто. Усатый. В шапке.

– Молодой?

Петя кивнул:

– Чуть постарше меня.

– И он никак не назвался?

– Нет.

– Какие-то особые приметы у него были?

Петя задумался:

– Нет. Не было особых примет.

– Ясно, – несколько разочарованно протянул Турецкий, – ну и что дальше было?

– Он с ходу предложил мне убрать Михася. Ну у меня на него давно руки чесались. А тут еще кучу денег пообещали?

– Сколько?

– Десять штук баксов.

– И что, никаких координат не дал?

Петя покачал головой.

– Он оставил задаток, дал оружие, патроны и план операции. А потом сказал, что сообщит место, где я могу взять оставшиеся деньги.

– И где же?

– В почтовом ящике.

– Где?! – разом переспросили мы.

– Ну да, в почтовом ящике. На Центральном телеграфе. Там такие большие железные шкафы типа камер хранения на вокзалах. И в них маленькие ящики. Он дал мне ключ от такого ящика и сказал, что в случае успешной операции там будут лежать оставшиеся деньги.

– Так… Где ключ?

– У меня в кармане лежал. В брюках. А уж где он сейчас – вам виднее. Может, он вчера у меня из кармана выпал, пока я с вашим адвокатом сражался.

– А номер ячейки?

– Не знаю. Он на бирке, что к ключу привязана, написан.

– Ну, Гордеев, если мы найдем ключ от почтового ящика, с меня коньяк, – пообещал Турецкий, когда мы вышли из палаты, оставив Петю Пташука на попечение его сестры.

Мы отправились в камеру хранения одежды и вещей больных, где вскоре нам выдали вещи Пташука.

– Он сказал, что в брючном кармане ключ лежит?

Турецкий полез в карман. Потом в другой. Запустил руку в задние карманы. Судя по выражению его лица, поиски не увенчались успехом.

– Ну что ж, этого стоило ожидать, – заключил Турецкий после тщательного осмотра брюк Пташука, – прыгать на стометровой высоте и не растерять все из карманов – так не бывает.

– Давайте осмотрим всю остальную одежду, – предложил я, впрочем особенно не надеясь на успех.

Турецкий пожал плечами:

– Давай. Хотя не думаю, что он ошибся, когда говорил, где именно должен находиться ключ. Вот ты, например, Юра, если бы имел ключ от сейфа, где много денег лежит, накрепко бы запомнил, куда именно его положил? А?

Конечно, я согласился.

– Ну ладно, давай посмотрим, – сказал Турецкий, кидая мне куртку Пташука, – ты осмотри карманы куртки, а я займусь рубашкой и пиджаком.

Карманы куртки тоже были пусты. Я вынул из них не слишком чистый носовой платок, какие-то бумажки, использованные карточки на метро.

– Ну как? У меня ничего, – сказал Турецкий.

Я засунул руку еще раз, и мой указательный палец попал в дырку. Раз есть дырка, значит, в нее мог провалиться ключ! Я ощупал низ подкладки и обнаружил маленький продолговатый предмет. Это был ключ от почтового ящика!

– Молодец, Гордеев! – воскликнул Турецкий, вертя в руках ключ. – Ты какой коньяк больше любишь?

– «Реми Мартен», – ответил я.

– Ого, – присвистнул Турецкий, – губа не дура. Ну что же, будет тебе коньяк…

Мы вышли из больницы и поехали на телеграф.