Когда он проснется

– Потому что православие – русская вера, – наставительно ответил бритоголовый парень, – все, кто ходят в церковь, – русские. Кто в костел – католики. Нужно же, чтобы и украинцу было куда пойти? Справедливость должна быть?

– Не ведь есть отдельная Украинская православная церковь? – несмело возразил Левчик.

– А автокефальная православная церковь вроде секты, – строго отвечал чубастый, – русский патриарх на нашего анафему наложил, как на Мазепу.

– Поэтому Кучма своего отца в русском православном храме отпевал, а не в автокефальном? – спросил Лева, внимательно что-то про себя обдумывая.

Парень в овчинной куртке несколько раз смигнул. От напряженного всматривания у него заслезились глаза.

– От бис, – выдохнул он. – Солнце слепит.

Достал из кармана куртки солнечные очки и надел.

– Вот я потому и говорю, что лучше было бы государственной религией сделать униатство. Все сразу ясно станет. Кидал бы ты, Лева, свою Москву да перебирался обратно к нам у Львив. Там сейчас весело. Хлопци таки гарные дела робять, закачаешься. А то ты тут совсем обмоскалился, гляжу. Зараз, як у мови размувляти, забув. Так, чи ни?

Водитель вздохнул, немного сдвинул на затылок аудионаушники, подключенные к обычной автомагнитоле. Из-за них он плохо слышал своего напарника.

– Мороз сегодня, – задумчиво произнес он. – Слишком холодно, чтобы стоять. Все пешком до метро топают. Может, она по другой дороге пошла?..

– Не, она точно придет… Следили же. Наблюдали. Кожний день ходить, значит, и зараз пойдеть.

Они снова помолчали.

– Богдан, а у униатов свои святые есть? – спросил Лева.

По всему было видно, что эта идея глубоко его поразила и теперь, несмотря на напряженность момента, никак не шла из головы.

– Есть, – не очень уверенно ответил парень в овчинной куртке и резко поменял тему разговора: – Да, Львив теперь бы ты не узнал. Гарно там. Москали у нас по улицам шастать теперь так запросто, как раньше, не рискуют. Заходим мы раз с хлопцами в «Бульбяную» на проспекте Джохара Дудаева, слышу, в углу за столиком кто-то нагло так по-москальски чешет языком. Подхожу к ним, говорю: «Хлопци! На родиме нашего проводыря Семена Бандеры брехать по-москальску дюже не раю». А там трое таких лохов, знаешь, сразу замитусились, один на мове ко мне: «Дзецюки, ми сами вкраинци, то наш сябор з Литвы не говориць на украиньской мове». Видал бы ты, как они хвосты прищучили.

Слушая напарника, Лева мечтательно улыбнулся.

Остановка постепенно заполнялась людьми. Со стороны университетских корпусов вышла толпа подростков лет семнадцати-восемнадцати, все в ярких «кислотных» прикидах. Парня в овчинной куртке особенно поразил субтильный молодой человек с рыжей донкихотской бородой и усами, в красных джинсах и пестрой вязаной шапочке.

– Видал? – ухмыльнулся он, кивком показывая Леве на студента. – Цирк сгорел, и клоуны разбежались. Вот у Львиви мы такому враз бороденку-то повыщипываем.

– Занятия кончились, а ее нет, – повторил Лева.

Ему было не по себе. Хоть он и вызвался добровольно помочь землякам провернуть это дело, но в его планы не входило долго стоять в запрещенном месте на виду у прохожих. Да и вообще, положа руку на сердце, дельце это ему не слишком нравилось.

– Ничего, Лева, не журыся, будет тебе белка, будет и свисток. Сейчас она появится.

Богдан достал из пачки последнюю сигарету, закурил, смятую пачку выбросил в форточку.

Водитель, ничего не отвечая, снова надел наушники и продолжал всматриваться в пеструю толпу, идущую по тропинке со стороны университета. Время от времени он бросал нетерпеливый взгляд на стрелки часов на приборном щитке. Со стороны казалось, будто он слушает музыку.

– Вон она, – внезапно сказал Богдан.

– Где?

– В блакитной… э-э, в голубой шубе. Идет мимо остановки. Не одна. З парубком.

– Вижу. Остановилась возле киоска. И фраер с ней. Кто такой? Ты его раньше видел?

– Не, не видел. Какая разница? Побубнят и разойдутся.

Водитель не сводил глаз с парочки.

Девушка в длинной шубе из меха голубой нутрии и ее спутник – высокий парень в спортивной куртке с фирменным значком «Найк» на спине – остановились у рекламного щита метрах в десяти за остановкой.

– Ну что, Лева, их слышно?

– Так, более-менее.

Водитель отрегулировал громкость на щитке автомагнитолы. Микрофон направленного действия был установлен снаружи, на месте антенны. В наушниках среди уличных шумов и разных других помех послышались голоса девушки в голубой шубе и ее приятеля.

– Кажется, сегодня еще холоднее, чем вчера, – сказала девушка.

– Минус семнадцать, – ответил ее кавалер. – Я посмотрел на термометр, когда выходили.

– Я уже дошла до семидесятой страницы, но так еще и не поняла, кто убил миссис Редгрейв.

– А это пока еще не известно, Дженнифер выяснит все в последней главе.

Девушка облегченно вздохнула:

– Слава богу! Значит, я не такая тупая, как мне показалось. Вообще, Костя, у меня искушение зайти в библиотеку, найти перевод этого романа и узнать все по-быстрому, чем там дело кончилось.

– Я так и думал, поэтому специально для тебя выбрал такой роман, который у нас еще не издавался.