Когда она ушла

Она помнила и то, как расстроилась, когда они переехали в Лантон. Мама сказала, что это университетский город и там больше возможностей. Переезд перевернул представление Райли о жизни, когда она была совсем маленькой. Может быть, всё было бы лучше, если бы она провела всю свою жизнь в таком гораздо более простом и невинном мире? В мире, в котором её мать вряд ли застрелили бы прямо на глазах у всех?

Город исчез позади неё за многочисленными изгибами горной дороги. Через несколько километров Райли съехала на петляющую гравийку.

Прошло совсем немного времени, когда она подъехала к лачуге, в которой её отец проживал свои дни после того, как ушёл из морского флота. Возле дома стоял старый побитый фургон. Она не была здесь уже больше двух лет, но хорошо помнила это место.

Она остановилась и вылезла из машины. По пути в хижину она вдыхала свежий лесной воздух. Стоял прекрасный солнечный день, а температура на этой широте была прохладная и приятная. Она грелась на солнце в тишине, нарушаемой лишь песнями птиц и шорохом листьев под ногами. Было приятно ощущать, что со всех сторон её окружает глубокий лес.

Она подошла прямо к двери, минуя пень, на котором её отец колол дрова. Неподалёку стояла поленница – его единственный источник тепла в холодные дни. У него не было электричества, однако был водопровод, сделанный его собственными руками из бегущего рядом ручья.

Райли знала, что такой простой образ жизни – его жизненный выбор, а не следствие бедности. С такой кругленькой пенсией, как у него, он мог провести старость в любом месте, где бы ни захотел. Но он предпочёл жить здесь, и Райли не могла его в этом винить. Возможно, однажды она сделает то же самое. Хотя, конечно, у неё не будет значительной пенсии теперь, когда она потеряла свой значок.

Она толкнула дверь и та легко открылась. В этих краях опасаться воров не приходилось. Она сделала шаг внутрь и осмотрелась. В просторной, но уютной единственной комнате в доме было темно, тут и там стояли незажжённые газовые фонари. От обшитых сосновыми досками стен шёл тёплый и приятный аромат дерева.

С её последнего визита сюда ничего не изменилось. На стенах всё ещё не висело голов оленей или других признаков дичи: её отец убивал предостаточно животных, однако исключительно для еды и одежды.

Тишину нарушил выстрел снаружи. Она знала, что сейчас не сезон оленей, так что вероятно, он стрелял в более мелкую дичь – белку, птицу или сурка. Она вышла из лачуги и пошла вверх по холму мимо коптильни, где он хранил мясо, а потом в лес по тропе.

Она прошла мимо ручья, из которого он получал чистую воду, и дошла до края того, что осталось от старого яблоневого сада. На ветвях висели маленькие, неровные плоды.

– Папа! – закричала она.

Никакого ответа. Она вошла в заброшенный сад. Вскоре она увидела, что недалеко стоит её отец – высокий, нескладный мужчина в охотничьей шапке и красном жилете. В руках он держал ружьё, а у его ног лежали три мёртвые белки.

Он повернул к ней своё морщинистое, строгое, закалённое лицо, нисколько не удивлённое от вида дочери – и нисколько не радостное.

– Тебе не следует подниматься сюда без красного жилета, дочь, – проворчал он. – Тебе повезло, что я не пристрелил тебя.

Райли не ответила.

– Что ж, здесь теперь больше не на что охотиться, – сказал он с раздражением, разряжая ружьё. – Ты всех распугала своими криками и хождением по кустам. Хоть есть теперь белки на обед.

Он начал спускаться к своей хижине. Райли пошла за ним, едва успевая за его длинными, быстрыми шагами. После стольких лет на пенсии он всё ещё не растерял свою старую армейскую осанку, всё его тело было натянуто, как огромная стальная пружина.

Когда они добрались до хижины, он не пригласил её внутрь, да она и не ждала его приглашения. Вместо этого он бросил белок в корзину у двери, подошёл к пню у поленницы и сел на него. Он снял свою шапку, обнажив свои седые волосы, которые всё ещё стриг коротко, по-моряцки. Он не смотрел на Райли.

Не имея места, чтобы присесть, Райли рухнула на крыльцо.

– У тебя уютно, – сказала она, стараясь придумать тему для разговора. – Я вижу, что ты по-прежнему не оставляешь трофеи.

– Хм, ну да, – сказал он с ухмылкой. – Я никогда не брал трофеи, когда убивал во Вьетнаме. И не собираюсь начинать теперь.

Райли кивнула. Она часто слышала этот комментарий, который всегда произносился с его типичным чёрным юмором.

– Так и что ты тут делаешь? – спросил её отец.

Райли сама задумалась. Чего вообще она могла ожидать от этого жесткого человека, не способного на элементарную привязанность?

– У меня кое-какие проблемы, пап, – сказала она.

– С чем?

Райли покачала головой и грустно улыбнулась.

– Я не знаю, с чего начать, – сказала она.

Он плюнул на землю.

– С твоей стороны было чертовски глупо попадаться тому психопату, – сказал он.

Райли удивилась. Откуда он мог знать? Она не общалась с ним больше года.

– Я думала, ты живёшь полностью без новостей, – сказала она.

– Я иногда езжу в город, – сказал отец. – Там о многом болтают.