Когда она жаждет

Я вбираю его глубже. Мои глаза слезятся, слюна капает изо рта, макияж, скорее всего, испорчен. Я почти задыхаюсь рядом с ним, и меня это так заводит, что я чувствую себя безумной.

Когда моя киска начинает сжиматься, он отстраняет меня от себя, заставляя сесть прямо на его лицо, и обеими руками обхватывает мои груди, сильно сжимая их. Я кладу руки на его твердый пресс и прижимаюсь к его лицу, доводя себя до оргазма. Я никогда не делала этого раньше, меня никогда так не пожирали, никогда не получала удовольствия так, будто оно мне причитается, и, Боже, это великолепно.

Роуэн пьет из меня до тех пор, пока спазмы внутри меня не ослабевают, а затем он сбрасывает меня с себя и встает с кровати.

Я уже собираюсь протестовать, когда понимаю, что он берет презерватив из ящика тумбочки. Его взгляд пронзает меня, когда он разрывает пластиковую пленку.

— Мне чертовски не терпится оказаться внутри тебя, — говорит он хриплым голосом. — Ты так готова, детка. Посмотри, какой беспорядок ты устроила на кровати.

Мне не нужно смотреть вниз, чтобы понять, что он прав. Даже после того, как я кончила дважды, все внизу покалывает от предвкушения.

Дрожь удовольствия пробегает по моему позвоночнику, когда он берет меня за лодыжки и тянет к краю кровати. Он располагается между моими бедрами, его руки обхватывают мои бедра.

Я издаю придушенный звук, когда он погружается в меня одним плавным толчком. Когда он выныривает и снова погружается в меня, мои глаза закатываются к затылку. Я никогда не чувствовала себя такой растянутой, такой полной, такой правильной.

Теплая рука проводит по моей щеке.

— Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, пока я трахаю тебя. Я хочу, чтобы ты видела, насколько сумасшедшим ты меня делаешь.

Мои глаза прикованы к нему, пока он трахает меня сначала медленно, потом быстро и жестко, и это опасно, потому что я вижу, как сильно он наслаждается этим, и это заставляет меня чувствовать себя дикой.

С Бреттом все было не так. Я даже не представляла, что так может быть.

Прилив уверенности проникает в меня, и я обретаю голос. — С тобой так хорошо.

Его глаза вспыхивают удовлетворением. — Да?

Он проникает между нами, его большой палец находит мой клитор. — И твоя киска чувствует себя как в раю, обернувшись вокруг меня.

Он наклоняется вперед, упираясь ладонями по обе стороны от моей головы, и начинает двигаться быстрее. Его рот находит мою грудь, зубы нащупывают твердый бутон одного соска, а затем переходят к другому.

Я провожу ногтями по его спине, притягивая его ближе. Не знаю, как ему это удается, но я вот-вот снова кончу, а он все это время сдерживался. Я хнычу, когда он меняет угол наклона своих толчков, чтобы попасть как раз в нужную точку.

— Пожалуйста, — умоляю я, сама не зная, о чем прошу. — Пожалуйста.

— Черт, — простонал он, его движения становятся все более неистовыми. Его глаза закрываются, и в тот момент, когда все внутри меня разрывается, он стонет от наслаждения.

Я прижимаюсь к нему, мои ноги обвивают его талию, мои пальцы впиваются в его бицепсы. Все мои связные мысли разлетаются по краям вселенной. Нет ничего, кроме рева моей крови в ушах и жесткого гула моей кульминации в каждом дюйме моего тела.

Он рушится на меня сверху, опираясь на предплечья. Его лоб прижимается к моему, когда он делает еще несколько неглубоких толчков.

— Боже, Солнышко. Ты сделаешь меня зависимым от этого, — говорит он грубым голосом.

Мое сердце колотится, а на задворках сознания что-то предостерегающе мерцает, но я все еще не могу понять, что именно.

Он выходит из меня и идет в ванную, чтобы избавиться от презерватива.

Я смотрю в потолок, постепенно осознавая, что между ног у меня беспорядок.

— Пойду-ка я приведу себя в порядок, — слабо бормочу я, когда Роуэн возвращается в постель.

Когда я встаю, мои ноги становятся словно желе. Мне нужно время, чтобы сориентироваться, и я замечаю разбросанную по полу одежду. В моем нынешнем состоянии велика вероятность споткнуться обо что-нибудь, поэтому я наклоняюсь и поднимаю свое платье и джинсы Роуэн.

Что-то громко бьется о пол.

— Что это? — спрашиваю я, поднимая два серебряных предмета, которые, должно быть, выпали из его кармана.

Роуэн быстро садится в кровати. — Дай-ка взглянуть.

Я не сразу понимаю, что это запонки — серебряные с двумя черными диагональными полосками.

— Я никогда не видела, чтобы ты их носил. — Я переворачиваю запонки на ладони. На внутренней стороне что-то выгравировано.

— НДЛ, — читаю я вслух. — Что это значит?

Буквы слегка поблекли, но все еще видны. Может быть, это марка, под которой они сделаны, но буквы не выглядят так, будто их штамповали на заводе. Такое впечатление, что буквы были выгравированы вручную.

Я подбрасываю их в руке. Для такой маленькой вещицы они тяжелые.

— Понятия не имею, — говорит Роуэн.

Я поднимаю на него глаза и ловлю странное выражение на его лице, но потом оно исчезает. Он улыбается мне и разжимает руку. Как только я отдаю ему запонки, он бросает их в ящик тумбочки у кровати, захлопывает его и пожимает плечами.