Когда отступать некуда, дерутся насмерть

Правда, немного успокаивало то, что никто ее не охранял. Она могла в любой момент покинуть квартиру, выйти во двор, уехать куда глаза глядят. Один раз она осмелилась выйти на лестничную площадку. Никто ее там не караулил. Из-за соседских дверей доносились звуки включенных телевизоров, просачивались запахи еды… Она подумала и вернулась в квартиру, тщательно запершись изнутри.

Наконец настал последний день ее заточения. Саша приехал очень довольный и сообщил, что теперь может отвезти ее, куда угодно.

– Значит, все? – Она не верила своему счастью. – И деньги мои?

– А я не знаю, какие такие деньги, – усмехнулся он. – Ты мне про это не рассказывай. Я тебе только еду сюда носил, поняла?

Она кивнула.

– Куда тебя везти? – спросил он, усаживая Настю в свою машину.

– Меня точно не будут искать… те люди? – спросила она, заглядывая ему в глаза.

Он опять улыбнулся:

– А я не знаю, какие это те люди… Мое дело – тебя отвезти, куда скажешь.

– Из тебя много не вытянешь, – вздохнула Настя. – Ладно, если Сергей сказал, что можно…

И она попросила отвезти ее домой. Отпустила машину неподалеку от своей улицы. Ей не хотелось, чтобы мать из окна увидела, кто ее привез. Саша даже не попрощался – только махнул рукой. И теперь Настя шла домой.

Подойдя к своему подъезду, она ахнула. Сперва даже подумала, что ошиблась, пришла не туда. Асфальт был усыпан мусором – пустые пачки из-под сигарет, битые бутылки, окурки… На свежевыкрашенной двери подъезда кто-то выжег матерное слово. Она вбежала в подъезд, взлетела по лестнице… И замерла перед дверью своей квартиры. Кожаная обивка была варварски изрезана. Замирая от страха, Настя нажала кнопку звонка. Кнопка тоже была обожжена, видимо, ее жгли спичками. Но звонок все же сработал. Дверной «глазок» потемнел, Настя услышала слабый вскрик, и ей открыла мать:

– Слава богу… Жива!

Она втащила Настю и обняла ее. Настя почувствовала, как ее щеки коснулась что-то мокрое. Мать плакала.

– С Мартыном что-то? – испуганно спросила Настя и тут же увидела сына.

Непривычно тихий, насупленный, он появился в дверях кухни и сказал:

– Явилась, не запылилась. А у нас война.

– Что? – Настя отстранилась от матери и вгляделась ей в лицо. Сердце у нее упало. Она увидела, как постарела мать за эти несколько дней.

– Каждый день приходят… – тихо сказала мать. – Творят, что хотят. Ты видела нашу дверь?

Настя молча кивнула. Мартын топнул ногой:

– Сломали мне машину!

– Я гуляла с ним во дворе, – таким же невыразительным, глухим голосом сообщила мать. – Он вынес поиграть свой грузовик, помнишь, отец ему подарил на прошлый Новый год. И появилась эта ужасная кодла… Растоптали ему грузовик… Мартын… – тут мать как-то нервно хохотнула. – Он укусил за ногу этого бритого парня.

– Серьезно?! – Настя с восхищением повернулась к сыну. – Ты его укусил?!

– Гад он ползучий, – зло сказал мальчишка. – Меня больше гулять не водят.

Выяснилось, что с того момента, как Настя исчезла, компания озверела. Загадила весь двор. Пугают всех подряд, даже соседей. Соседи приходят с жалобами к Настиным родителям – ведь всем уже известно, что это друзья их дочери.

– Какие они мне друзья! – возмутилась Настя.

– Кто тут будет разбираться? Они ходят к тебе, и дело с концом, – мать вздохнула. – Придется, наверное, переехать. Мне страшно думать об этом. Денег нет.

Настя вспыхнула:

– Мам, деньги есть. Но ты… Ты только не называй меня больше шлюхой. Я их честно заработала.

– Перестань, – мать отпустила дочь и прошла в кухню. – Хочешь есть? Да, есть новость. Тебя уволили с работы.

Настя не ответила. Она уселась за стол и взяла сына на колени. Сумка все еще висела у нее на плече. Все услышанное так ее потрясло, что она не могла найти слов. «Я же их по-человечески предупреждала, что надо подождать! – Она просто задыхалась от бешенства. – Они устроили тут бардак… И после этого погрома я им еще что-то должна?! Не стану давать денег!»

– Ты слышала, что я тебе сказала?! – резкий голос матери вывел Настю из задумчивости. – Ты уволена! В киоск можешь больше не являться. Придешь только в отдел кадров за трудовой книжкой.

– Я слышала, – механически ответила Настя.

– И кажется, ты очень рада?

– Да, я рада.

Этот ответ привел мать в полное расстройство. Она посмотрела так, будто не узнавала дочь, и грохнула на плиту полный чайник. Обе молчали. Мартын тоже не раскрывал рта. Он напряженно что-то обдумывал. И наконец сказал:

– Мам, у тебя есть деньги? Купи мне другой грузовик.

– Куплю, – пообещала Настя.

– Кстати, о машинах, – вмешалась мать. – Мне почему-то звонили родители твой подруги, Леры. Они хотели забрать машину дочери, а машины там уже нет. Я ничего не поняла. Какое отношение ты имеешь к этому?

– Значит, тачку угнали, – машинально прокомментировала Настя. – Ничего удивительного. Сколько она могла там стоять? И пусть меня в этом не обвиняют! Я их предупреждала! Ее родители сами виноваты. Слишком долго раздумывали, брать или не брать.

А про себя Настя пожалела, что машину не угнали еще раньше. Тогда веселая троица не скоро бы ее нашла.