Когда отступать некуда, дерутся насмерть

Конечно, она ничего ему тогда не обещала. Даже намека не сделала, но когда Витя и в самом деле снял однокомнатную квартиру и пригласил ее на новоселье, она не отказалась прийти. Мать дала ей в подарок чайный сервиз – чашки, блюдца, чайник, сахарницу. Этот сервиз, очень давно купленный по случаю, в доме был лишний, а без подарка на новоселье не являются, как объяснила мать. Она беспокоилась, что дочь пошла в гости к парню, но надеялась на то, что Витя будет держаться в рамках приличия. Все же он провожает Настю уже несколько месяцев, и до сих пор ничего не случилось.

– Случилось именно в тот вечер. На новоселье. Кроме Насти, был приглашен еще Витин старший брат с девушкой, какие-то парни, с которыми Насте было не о чем разговаривать, какие-то вульгарные девицы. Она поймала себя на том. что все они напоминают ей ту компанию, которая дралась после дискотеки. Ни малейшей симпатии Витины приятели у нее не вызвали.

– Ну что, тебе не нравится? – спросил Витя. Он все-таки что-то уловил.

– Не нравится, – откровенно созналась она. – Друзья твои мне не нравятся. Знаешь, я лучше пойду. Посидела и хватит.

– Вот, блин… – расстроился он. – Ну, давай лучше сделаем так. Ты посиди на кухне пять минут, я всех выставлю. Идет? Тогда выпьем шампанского, за новоселье.

– Да ну, – Настя пожала плечами. – Будешь из-за меня ссориться?

– А никто не обидится.

И прежде чем она возразила, он увел ее в кухню, а сам помчался к своим дружкам и подругам. Настя прислушивалась, прикрыв дверь. Уходили не слишком охотно – не успели просидеть и двух часов. Но ее удивило, что никто действительно не обиделся. Она различала обрывки фраз, из которых поняла – до всех дошло, что Витя хочет остаться с девушкой наедине. Потому так просто все и решилось, потому парни и утаскивали отсюда своих пьяных подруг.

Она сидела, примостившись у заставленного грязной посудой подоконника, и думала, что, если она останется – придется ему уступить. Придется… А разве это будет такая жертва? Такая уж уступка? Витя ей нравился, и ничего страшного в том, чтобы остаться с ним, она не видела. На глазах у всех? Все будут знать? Ну и что? Для кого ей хранить свое доброе имя, свою репутацию?

В квартире стало тихо. Витя открыл дверь на кухню:

– Все ушли.

– Я поняла, – ответила Настя.

– Давай выпьем?

Она приняла у него стакан с шампанским. Выпила. Сладкая ледяная шипучка защекотала горло. Шампанское тоже было взято в каком-то коммерческом ларьке. Может, даже в ее собственном. Удовольствия оно ей не доставило. Витя поставил свой стакан и принялся тискать Настины плечи, уткнулся ей в шею, целовал, шептал на ухо всякую жаркую чепуху. Она жмурилась, будто кошка. Он повел ее в комнату. Ловко постелил чистую простыню на диване. Она стояла у дверного косяка и покорно наблюдала за этим. Ей было страшновато – все-таки ее ждала небольшая операция. Именно как об операции, ей рассказывала об этом Лерка. Лерка-то решила этот вопрос в пятнадцать лет. В летнем лагере, куда ее отправили на два месяца. В конце второго месяца Лерка и сорвалась. От невыносимой скуки, от однообразия. От избытка здоровья, бог знает от чего. Настя несколько раз заставляла Лерку рассказывать, как все было, и удивлялась – оказывается, все очень просто. Из-за чего столько шума об этом в книгах? Подумаешь, страсти какие… Нечего бояться. И сейчас ей тоже было не страшно. Именно из-за ее бесстрашия, даже равнодушия, Витя и решил, что у Насти есть кое-какой опыт. А потом, уже в полной темноте, удивлялся, тихо что-то бормотал, когда отправился в ванную, вздыхал, курил на кухне. Настя лежала на спине, глядя в неразличимый темный потолок. По потолку проползла световая полоса. Это по двору проехала машина. Потом полоса исчезла. Витя вернулся. Она едва видела его, зато слышала его тяжелое дыхание.

– Ты останешься? – спросил он.

– Останусь, – ответила она. – Только мне рано вставать на работу.

– Нет, я не про это. Ты вообще-то останешься? Слушай, Насть, все будет хорошо.

Она поняла, что он делает предложение. Опять довольно своеобразно. О чувствах ни слова. Но это было предложение.

– Я останусь, – повторила она, вкладывая в голос всю доступную ей женскую многозначительность. – Я согласна.

Они стали жить вместе. Родителям Настя сказала, что они собираются пожениться. Представила Витю. Устроили семейное чаепитие. Витя вел себя раскованно, много шутил, рассказывал анекдоты. Насте казалось, что все идет неплохо, но когда Витя вышел в туалет, мать схватила Настю за руку и прошептала:

– Ты с ума сошла?!

– Почему?!

– Это же уголовник!

Настя изумилась – ничего уголовного она в этом парне не заметила.

– У него на лице написан срок! – шептала мать, гневно расширяя глаза. – Ты видела его паспорт?!

Паспорт Настя видела. Как-то, когда Витя принимал душ, она порылась в его карманах, наткнулась на паспорт и постранично его просмотрела. Никакой отметки об отсидке там не значилось. О браке – тоже. И детей за Витей не числилось. Паспорт был девственно чист. О чем она и сообщила маме. Мать не успокоилась: