Когда отцветает камелия

Она бросила маску на землю рядом с Юкио и, нажав посильнее напоследок, убрала окровавленную стопу с его груди.

– Отныне ты изгнанник. Любой смертный, кто увидит твоё лицо, умрёт.

Белоснежные волосы и пять хвостов, цвет которых означал благосклонность богини Инари к Посланнику, потемнели, приобретая оттенок сажи. Проклятие вступало в силу.

– Богиня… – прошептал лис, протягивая к ней руку, но увидел лишь исчезающую в метели фигуру и алые следы на снегу.

В тот день он потерял всё.

Часть 1 Судьба Эпоха Рэйва, наши дни

Глава 1 Приглашение на чай

Последний солнечный луч погас, оставляя на небе бледную полосу цвета киновари. На Камакуру опустились сумерки. По каменной лестнице, ведущей через длинный коридор из красных ритуальных ворот – торий, поднималась одинокая фигура: невысокая девушка с небрежно убранными в низкий хвост волосами и раскрасневшимися от непривычной нагрузки щеками. Она приподняла ворот пальто, прикрывая шею от холодного ветра, и поправила на плече ремешок потрёпанного кожаного тубуса, который сегодня взяла с собой по привычке. Выдохнув, смиренно признавая, что путь ещё далеко не окончен, она продолжила подъём в гору.

Между красными воротами, стоявшими друг за другом, располагались редкие каменные фонари, свет которых с трудом рассеивал подступающую мглу. Вокруг шумел горный лес: под напором ветра скрипели ветви старых деревьев, а в траве тихо стрекотали насекомые. В конце пути виднелись жёлтые мерцающие огни, обозначающие место обитания божества.

Добравшись до входа в святилище Яматомори, девушка чуть не уронила коробочку с подношением, которую всё это время держала в руках: кто-то задел её за плечо и, даже не обернувшись, прошёл вниз по ступеням, исчезая в ночной дымке. Разглядеть лицо не удалось, ведь незнакомец пронёсся так быстро и бесшумно, словно не ступал по земле, а парил над ней, как призрак. И всё же он успел бросить тихое: «Прошу прощения».

В воздухе остался еле уловимый аромат благовонных палочек с глицинией, которые часто возжигали в святилище, и, вместо того чтобы недовольно окликнуть незнакомца, девушка прикрыла глаза, вдохнув сладкий запах. По всему телу пробежали покалывающие искорки, пробуждая тёплое чувство в груди: она успела забыть, что прежде ей сильно нравилось, как пахнет глициния.

Когда следы благовоний растворились в воздухе, смешиваясь с привычным ароматом сухого осеннего леса, она выдохнула, поправила пальто и положила обёрнутое в шёлковую ткань подношение – инари-дзуси³ – на постамент, где сидели две каменные лисицы с алыми платочками, повязанными вокруг шеи.

– Вы, наверное, меня уже не помните, но это я, Цубаки Эри, – сказала она, коротко поклонившись кицунэ⁴ – слугам богини. – Замолвите за меня словечко?

В святилище царила тишина, прерываемая лишь шелестом сухих листьев, которые неспешно сметал один из служителей. В это время прихожане обычно расходились по домам и никто уже не поднимался на гору помолиться Инари⁵, но всё же лавки с белыми сувенирными лисами и амулетами омамори⁶ ещё стояли открытыми.

Эри омыла руки в источнике и прошла к залу для молящихся. Прохладный ветер обжигал мокрую кожу, и девушка поскорее опустила монетки в полупустой ящик для пожертвований. Упав на дно, они звякнули, нарушая покой этого места, и Эри два раза хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание богини.

Бумажные фонари, висевшие около святилища, загорелись, отгоняя сумерки в сторону леса, а где-то внизу, среди деревьев, виднелись жёлтые огни города, напоминавшие поток мерцающих звёзд. Там жизнь шла слишком быстро, утекала сквозь пальцы, а здесь же время словно застыло, и в каждом дуновении ветра, в каждом опадающем листе ощущалась связь с прошлым.

Сложив руки перед собой, Эри закрыла глаза и беззвучно проговорила заранее заготовленную молитву. Раньше подобное давалось ей легко и слова сами шли на ум, но после четырёх лет жизни в большом городе стало немного неловко просить о чём-то у богини Инари, ведь в последнее время Эри редко заглядывала в святилища.

Сзади зашуршала сухая листва, и старик с метёлкой в руках как ни в чём не бывало задел девушку своим орудием, загребая листья у неё из-под ног.

– Извините, вы разве не видите, что я здесь стою? – спросила Эри и не стала отходить в сторону, даже когда метёлка ещё пару раз задела ботинки.

– Иди домой, девочка, мы закрываемся! – буркнул служитель, поднимая на неё довольно злобный взгляд узких глаз, утопающих в глубоких морщинах.

– Но до закрытия ещё целый час.

– А зачем ты вообще сюда пришла? Неужели думаешь, что великая богиня Инари ответит на молитву такой нахалки, как ты? – Старик указал на неё крючковатым пальцем, и Эри раскрыла рот, недовольно выдохнув.

– А что со мной не так? Я принесла подношение, бросила монетки, помолилась. Почему бы богине не услышать молитвы такой, как я?