Когда оживают Страхи

– Эхо. Память. То, что когда-то существовало. Мир под миром, где обитают заблудшие души, где я и остатки моих людей прятались от вас, пришельцев и чужаков. Последний оплот, откуда вели войну с тебе подобными. Мир-спасение, могила и тюрьма. Но лишь твой разум здесь… тело не готово, не выдержало бы подобного. И ты наловчился немного использовать дар, но для полноценного перехода нужно долго учиться.

– Тень, – сорвалось с онемевших губ.

Насмешливые искры в глазах угасли, а лицо на миг дернулось в судороге.

– Откуда ты услышал это слово? – спросила она быстро. Глаза загорелись тусклым желтоватым сиянием, а мир вокруг исказился, в углах двора заклубилась тьма.

– Пришло на ум, – нашелся я, отчего-то не желая упоминать Мерти. Мотнул головой, отгоняя остатки сонной одури, и посмотрел с обычной для себя иронией. – А ты выглядишь иначе.

– Сейчас я в истинном обличье, – фыркнула До. – Издавна повелось, что мой народ проявлялся в эри лишь частично. И потому лица искажались, мы выглядели как… как…

– Чудовища, – подсказал я. Перехватил яростный взгляд, виновато развел руками: дескать, прости, из песни слов не выкинешь.

– Да, – подтвердила неохотно. – И чем дольше находишься тут, тем ужасней выглядишь там. Кроме того, Тень начинает проникать в тебя, растворять, привязывает. Я нашла способ выжить без перехода в эри, но…

Женщина осеклась, видимо сообразив, что и так сболтнула лишнего. А я осмотрелся вокруг, начиная если не прозревать, то подозревать о планах загадочного существа.

Рассказы бродяги-туату и ее же слова, а также окружающие пейзажи – все сложилось в некую картинку из предположений, намеков и фантазий. И пусть я не знал, кто она на самом деле, но кое-что уже понимал. К примеру, что спряталась тут в незапамятные времена. Возможно, от Туата де Дананн. Или от сыновей Миля. А может, и от Люцифера. Спряталась, предварительно связав себя взаимными клятвами с моей семьей, впала в спячку, надеясь когда-то пробудиться и вернуться в реальный мир. И именно для того я ей нужен – чтобы выпустил. Пришел сюда, помог.

Но готов ли я это сотворить? Ведь не знаю, кто или что вырвется в итоге в мой мир. Не знаю, какими силами существо обладает и какие цели преследует. И смогу ли?..

Вновь присмотревшись к локонам, что цеплялись за каменные плиты, я удивленно приподнял бровь. Перехватил взгляд До и вздрогнул, осознав, сколько в нем злобы, тоски и надежды. Присел на одно колено и попытался поддеть одну прядь пальцами, но та истончилась, превратившись в дым, и вновь приняла изначальную форму. Вместе с тем усиливалось ощущение: волосы крепче закаленной стали, являются лишь видимым проявлением какой-то связи.

От До повеяло разочарованием. Но внешне она ничем не выдала эмоций, лишь ободряюще улыбнулась и уверенно сказала:

– У тебя получится. Ты выпустишь меня отсюда.

И такая гипнотическая сила проскользнула в голосе, что я снова потянулся к прядям. Но мотнул головой, замер и скрипнул зубами, борясь с ее волей. Поднял взгляд и холодно улыбнулся.

– С чего ты взяла, что стану? Кажется, наш договор не подразумевал подобного. Хватит с тебя и того, что досаждаешь, с моей помощью выглядываешь наружу.

Видимо, попал в цель, так как она задохнулась. Побледнела сильнее, сжала пальцами подлокотники трона с такой силой, что по камням расползлись мелкие трещинки. Глаза полыхнули яркой желтизной, а сквозь образ красивейшей женщины почти проявился зубастый монстр. От нее повеяло яростью, страхом и болью запертого в клетке зверя.

– Мы можем заключить новый договор, – предложила она.

– Нет, – ответил я.

– Ты не знаешь, от чего отказываешься.

– Я не знаю, на что я должен согласиться. Расскажи, кто ты. Объясни, почему так рвешься наружу.

– Разве непонятно? – прошипела она зло. – Я хочу чувствовать! Я хочу жить! Хочу быть тем, кто я есть! А не медленно растворяться среди теней.

Стоит признать, для древнего и наполовину обезумевшего существа До обладала великолепной выдержкой. Ибо сумела немного успокоиться, вновь изобразила улыбку. И чисто по-женски дернула плечиком, отчего волосы чуть скользнули, обнажив великолепную грудь и плоский живот. И у меня перехватило бы дыхание… в иной момент, не отвлекись я на резкую боль в ноге… Опустив голову, столкнулся взглядом с кошкой-тенью, сидящей рядом и царапающей когтями мою щиколотку.

Откуда появилась? Как подкралась?.. Я не знал. Но почему-то не сомневался, что это та самая, что спасла меня в библиотеке университета. Та, которую сумел схватить в келье епископа.

Тень смотрела на меня с ехидной насмешкой и продолжала впиваться когтями глубже, как настоящее животное, требующее внимания. И вместе с нарастающей болью я почувствовал гул в голове, странное тепло, а мир вокруг на краткую секунду обрел цвета, ощущения обострились.

Меня накрыло потоком эмоций. Чистым, ясным, без искажений и фона. Яростью и болью, одиночеством, надеждой, ненавистью, жаждой власти и величия. И на краткий миг померещилось, что я способен читать… нет, не мысли… но образы. Так как в сознании замельтешили полустертые картинки, голоса, ощущения. Как эхо. Как отражение в воде.