Когда оживают Тени

– Да, с утра, – обреченно махнул рукой незнакомец. – Снизу телеграфировали – какой-то распределительный щит сгорел, ждут бригаду ремонтников. А у меня тут партия королевских крабов оттаивает на складе, по лестнице не спустишь, грузчики внизу застряли… Вам крабы не нужны?

– Сожалею, – развел руками я. – Если б понадобились, в карманах не утащу.

– Э-эх, – махнул рукой клерк. Вновь скрылся за дверью, продолжая бурчать под нос: – Эта свинья теперь меня с дерьмом сожрет.

Пожав плечами, я пошел дальше. Но про себя отметил, что поломка объясняет, почему тут так пусто. Не каждый решится топать по лестнице, многие наверняка толкутся внизу в холлах и залах для работников в ожидании ремонта. И остается надеяться, что Коул попал сюда раньше, чем случилась авария. Иначе зря я мучился и совершал атлетические подвиги.

Еще пару-тройку раз я наблюдал открытые офисы, где изнывали от скуки и неизвестности трудоголики, решившие прийти пораньше. Они выглядывали с надеждой на звук шагов, но убедившись, что на ремонтника и на коллегу я не похож, разочарованно вздыхали и отворачивались. А в одном из последних открытых кабинетов я увидел болга. Тот склонился над конторкой, в раскорячку сидя на высоком табурете с лесенкой. Пузатый, будто состоящий из одних шариков, в старом потертом компрессионном скафе. Подслеповато таращился помутневшими от времени стеклами окуляров в большую книгу и громко сопел от усердия. Судя по изношенному костюму, он жил в Таре очень долго, у таких часто барахлят слуховые и речевые аппараты.

В большинстве же своем на этаже царили тишина и запустение. Люки офисов заперты, вывески не горели. И лампы едва мерцали под потолками, будто авария задела всю энергосистему здания, едва-едва шелестели вентиляторы.

Странно устроен мир. Когда случается удача, то, как яркий, но короткий проблеск, как вспышка фонаря в извечной тьме глубин, мигнуло и пропало, растворилось. А когда не везет, черная полоса превращается в длинную мрачную дорогу из мелких и крупных неприятностей.

Возможно, виновато мышление. Ведь мы почему-то больше замечаем нечто неприятное, а к хорошему быстро привыкаем. Вероятно и то, что плохое не случайно, а закономерно и вытекает из наших же поступков, переплетенных с действиями, решениями и желаниями прочих людей. Но как бы то ни было, неудачи почему-то льются, как дерьмо из ведра, и проявляются в мелочах. Сначала ты попадаешь в долги, потом в лапы налетчиков, революционеров. Потом барахлит лифт, лампы отказываются светить в твоем присутствии. А надежды продолжают рушиться, намерения путаются.

Сие, как никогда ярко, я осознал, когда, поплутав по коридорам, отыскал нужную секцию и издалека увидел большую потертую вывеску – «Торговое агентство Коула». Ускорил шаги, но тут же сбавил ход, не понимая, что насторожило.

Люк в офис приятеля оказался приоткрыт где-то на пару пальцев, но обзорные окна плотно закрыты жалюзи. В щели между дверью и проемом клубилась тьма, но я четко ощущал чье-то присутствие, злость и нетерпение. Поддавшись наитию, остаток пути прокрался на цыпочках, остановился у проема и прислушался.

Изнутри доносились шуршание и грохот сдвигаемой мебели, шаги и громкое сопение. Неизвестный, очевидно, метался по кабинету и что-то торопливо искал, не сильно заботясь о сохранности интерьера. И я бы мог предположить, что шумит Проныра. Но луч потайного фонарика разбил предположение на мелкие осколки. Хозяева так не поступают.

Во мраке офиса пару раз мелькнул тусклый огонек характерного вида.

Пелену злости с меня будто потоком воды сорвало. По спине царапнуло холодком, а сердце сбилось с ритма. Что тут, Вестники побери, происходит?..

Первый порыв – распахнуть люк, зычно рявкнуть что-нибудь кровожадное и кинуться в драку. Но я сумел удержаться от глупости. Тихо отошел от двери и притаился за ближайшим углом.

– Проклятые идиоты! Надо ж так спешить, что забыли бумажки. Опять по ступенькам ноги бить! Прибью уродов!.. – послышался сиплый простуженный голос. Скрипнула дверь и раздались шаги. Неизвестный несколько секунд постоял на пороге в раздумьях, а затем развернулся и решительно направился дальше по коридору.

Украдкой выглянув, я увидел хлипкого мужчину в длинном засаленном плаще, с тонкой шеей и жидкими прядями седины. Он торопливо шагал прочь, прижимая к груди какой-то сверток. У дальнего перекрестка остановился и воровато повертел головой, явно вспоминая путь. Тусклый свет лампы высветил в полумраке неприятное вытянутое лицо, длинный крючковатый нос и водянистые глаза. Неизвестный вновь что-то пробормотал, сплюнул и решительно направился к лестнице.

Нечто в движениях и чертах мужчины почудилось смутно знакомым. Но я не позволил себе задуматься, метнулся к офису приятеля. Приоткрыл люк и зашел внутрь, дернул рычаг выключателя.

Лампы зажглись неохотно, словно просыпаясь, неверный свет озарил картину форменного разгрома, что особенно резало глаза, так как я помнил кабинет как самый заурядный и скучный, какой вообще можно придумать.